Душа в лунном свете

В лучшие экономические времена парк грузовиков был вдвое больше относительно теперешнего, штабели новых товаров были выше, и каждый дюйм этой площади был востребован. В те золотые дни кладовщики заполняли магазинные стойки и полки. В нынешнюю депрессию необходимости в ночной смене нет. Наполнение склада происходит в рабочие часы. После закрытия только одна личность остаётся в «Бродериксе»: Фантом.

Харли ведёт Криспина по змеевидному пути среди грузовиков и ящиков к служебной лестнице, ведущей к распределительной комнате, из которой новые товары вывозятся на тележках в дальние участки универмага. Также доступен грузовой лифт, но для мальчика лестница безопаснее.

В этот час распределительная комната на цокольном этаже безлюдна. Так как бригада погрузки-разгрузки сегодня уже ушла, это место находится во тьме, за исключением единственной лампочки над широкой дверью, которая ведёт на цокольный этаж магазина.

Среди множества ящиков и неоткрытых картонных коробок есть предостаточно мест, где мальчик со своим псом могут присесть и спрятаться. Они скрываются здесь до 21:32, когда каждый громкоговоритель системы оповещения отдаётся эхом механического голоса охранной системы, грозно сообщая: «Контроль периметра активирован».

Это означает, что последний сотрудник — охранник — покинул здание через дверь, в которую ранее с переулка вошёл Криспин. Он установил сигнализацию на ночь. Все наружные двери и окна отслеживаются, и если что-либо из них откроется, то нагрянет полиция.

В лучшие дни «Бродерикс» ночью обслуживала команда из четырёх охранников. Они были уволены годы назад. Без ночных сторожей руководство магазина решило было обновить систему датчиками движения, но, в конце концов, это оказалось ещё одной статьёй расхода, которую они не смогли бы обосновать в этой новой измельчавшей Америке.

До тех пор, пока магазин не откроется утром в понедельник, Криспин и Харли могут перемещаться свободно по его четырём торговым этажам без запуска сигнализации. Когда «Бродерикс» закрыт, запись продолжают вести только те камеры, которые отслеживают двери и наружные окна, так что никто не узнает, что они здесь были.

Из-за высокой стоимости электроэнергии весь свет в проходах цокольного этажа на протяжении всей ночи отключен. Полиция несколько раз за каждую смену заходит посмотреть на датчики окон, чтобы убедится, что сигнализация не взломана и что внутри нет обезумевших плохих парней.

Криспин отщёлкивает поводок от ошейника Харли, и они покидают распределительную комнату. На общественном лифте они поднимаются на четвёртый этаж.

Наверху три отдела — кухонные принадлежности, товары для дома и постельные принадлежности — плюс «У Элеоноры», ресторан, который был так назван в честь жены учредителя магазина. «У Элеоноры» — это больше, чем кафе, но меньше, чем респектабельное заведение с изысканной кухней. Открытый шесть дней в неделю, он популярен среди массы женщин, проводящих там официальные ланчи, а также у тех, кто балуется чаем с выпечкой ближе к вечеру. Обед не подаётся — во всяком случае, не с ведома руководства.

Ресторан находится слева от общественных лифтов. Пара французских дверей [15]со стёклами со скосом, которые должны быть заперты, оставлены открытыми.

Часть зала для посетителей, расположенная за столом приёма заказов, слегка освещена огнями огромного города, которые проникают через высокие окна, выходящие на запад. Вдали, за столами, в одной из кабинок приятно мерцают несколько свечек, стоящие в сосудах из красного стекла.

Криспин ждёт. С одноразового сотового телефона он звонит заранее, чтобы спросить, могут ли его принять на две ночи. Телефон идёт с ограниченным количеством минут, но это его не беспокоит; единственный номер, на который он звонит — её.

По этусторону от столика приёма заказов, в открытом дверном проёме стоит Фантом «Бродерикса».

8

26 июля, день памяти святых Анны и Иоакима, ночьпамяти, три года и четыре месяца назад…

Девятилетнего Криспина в пустой гардеробной его сестры пронзает сильный страх, страх не за себя — ещё нет — а за Мирабель.

Криспин, помоги мне!

Он не слышит голос снова, но помнит его в точности.

Происходит что-то ужасное, и это нельзя исправить одной из шуток мистера Мордреда или поцелуем нянюшки Сэйо.

При мысли о нянюшке его рот заполняет насыщенный вкус лимонной конфеты. Невозможный избыток слюны заставляет его сглотнуть один, два, три раза, и всё же струйка слюны выбегает, стекает по подбородку. Он вытирает её рукавом пижамы.

Они живут в «Терон Холле» шесть недель, и теперь вдруг те дни кажутся проведёнными в основном в тумане. Оглядываясь назад, он только лишь смутно припоминает, что происходило в какой из дней, как будто бы время не имело определённого значения в этом доме.