Душа в лунном свете

Начинка из миндальной массы в круассане, которая была сладкой, внезапно кажется горькой. Он откладывает выпечку.

— Почему Мирабель должна уехать во Францию раньше остальных?

— В доме, который в Париже, нет спальни, подходящей для маленькой девочки, — объясняет Арула. — Мистер Грегорио хочет сделать дочку настолько счастливой, насколько это возможно. Он разрешил оплатить всё, что необходимо, чтобы предоставить ей самую замечательную спальню, которую она только может представить. Она должна быть там, чтобы иметь возможность выбирать.

— Что-то здесь не так, — говорит Криспин.

— И что же?

Он хмурится.

— Я не знаю.

Её рука поднимается вверх по ноге, и она сжимает через одеяло его колено.

— О, это всё ясно как божий день. Мистер Грегорио — благородный человек.

— А что со мной и Харли? Где мы будем спать, когда окажемся там?

— В парижском доме уже есть спальни, подходящие для мальчиков. Вы будете от них в восторге.

Он сидел над своим завтраком. Теперь резко откидывается на гору подушек.

— Я не хочу в Париж.

— Ерунда. Это один из крупнейших городов мира. Тебе хотелось бы посмотреть на Эйфелеву башню, так же?

— Нет.

— Бьюсь об заклад, — заявляет Арула, отпуская его колено и поднимаясь с кровати, — ты, должно быть, утром выпил раздражающую таблетку. Милый мальчик, Франция будет грандиозным путешествием. Ты полюбишь каждую минуту, проведённую там.

— Я не говорю по-французски.

— Ты и не должен. Все, кто работает с мистером Грегорио по всему миру, совершенно говорят по-английски, так же, как и на других языках. Когда ты будешь покидать дом во Франции, с тобой всегда будет спутник-переводчик. Сейчас съешь что-нибудь на завтрак, дитя. Я вернусь позже, чтобы всё собрать.

Когда остаётся один, Криспин отталкивает тележку, откидывает одеяла и слазит с кровати. Он беспокойно ходит по комнате, постоянно останавливаясь перед окном и вглядываясь в город.

Вспоминая слежку за мамой, Мирабель и Прозерпиной в комнате для шитья, мальчик понимает, что было что-то ещё, что он забыл. Это ускользает от него.

Наконец, в память возвращается короткий визит нянюшки Сэйо к нему и его брату во время обеда, когда она сообщила, что у их сестры мигрень, и она поест в своей комнате после того, как боль отступит.

Не волнуйтесь. С Мирабель всё будет отлично. Но сегодня вечером вы не должны её беспокоить.

Он вспоминает, как пошёл в кровать до девяти часов. Он не был сонным. Когда нянюшка проверяла его, он претворился, что крепко спит. Когда она ушла, он наблюдал за часами у кровати, пока они не отсчитали до девяти тридцати.

Он ничего не помнит после этого. Вообще. Так что, должно быть, он не был таким бодрым, как думал. Похоже, он, в конце концов, заснул.

В ванной комнате он включает в душе такую горячую воду, которую может выдержать. Заходит в небольшую кабинку, закрывает за собой дверь и глубоко вдыхает вздымающийся пар.

Мыло выделяет много пены. Он всегда пользуется мочалкой для того, чтобы намылить себя, но неожиданно осознаёт, что сейчас вместо этого использует руки. По причине, которую не может объяснить словами, он смущается собственных прикосновений и прибегает к помощи мочалки, как обычно.

Шампунь создаёт ещё больше пены, чем мыло, и когда он моет волосы, то закрывает глаза, потому что мыльная вода иногда щиплет их. Как и всегда, шампунь слегка пахнет гвоздикой, но через мгновение аромат меняется на лимонный.

Этот аромат насколько необычно интенсивный, и настолько неожиданный, что Криспин рефлексивно открывает глаза, и когда он это делает, то слышит, как кто-то произносит его имя.

Вода барабанит, вызывая брызги, о мраморный пол, постоянное её слиш-слиш-слишотдаётся эхом от трёх стеклянных стен, создаёт такую картину шума, что он не мог бы услышать, как кто-то говорит, если только говорящий не кричал или не был в душе вместе с ним. Этот голос — не крик, это шёпот.

Щипание шампуня затуманивает его зрение, а закручивающийся вихрем пар тоже мешает ему, но когда он поворачивается на месте и, сощурившись, смотрит в ванную комнату за стеклянными стенами душа, то мельком замечает смутную фигуру, кто-то за ним наблюдает. Потрясённый этим вторжением в личное пространство, он протирает глаза обеими руками, смывая пену с ресниц. Когда зрение проясняется, то никого, наблюдающего за ним, нет. Он в ванной комнате один, а посетитель, должно быть, плод его воображения, обман зрения, вызванный светом и паром.

Когда он вытирается и одевается, у него внезапно появляется аппетит. Он ест свежую клубнику со сливками, английский кекс, круассан, а также липкую булочку с орехом пекан. Выпивает почти весь горячий шоколад, растягивая время, смакуя каждый глоток.

Он опаздывает на пятнадцать минут в библиотеку на занятия, но мистер Мордред никогда не ожидает пунктуальности.

У Харли есть новости.

— Мирабель звонила из Парижа!

Криспин пренебрежительно трясёт головой.

— Она ещё не может быть в Париже.

— А она уже, — настаивает Харли.