- Она сказала, что с душой связаны все именно чувственные переживания человека. Врубаешься, шеф? Не мысли, а чувства, то есть радость, любовь, сомнения, страх, ужас и так далее...
- Постой, постой, ужас и страх, говоришь?
- Ну да, - она удивленно посмотрела на него. - Это же чувства. Так вот, там, где болит, когда ты испытываешь одно из них, там она и находится. Например, - она опять заглянула в листок, - когда переживаешь, то болит сердце...
- А когда боишься, то болят пятки, так, что ли? - усмехнулся он. - Говорят же! душа в пятки уходит.
- Ну и что здесь смешного? - серьезно спросила она. - Если говорят, значит, так оно и есть. Может, она по всему телу мечется, вот ее и найти не могут.
- Логично. А душа только из мертвых может переселяться?
- Баба Люся говорит, что да. Человек умер - душа вылетает на небо. Там живет некоторое время, отдыхает от суеты, очищается от земной грязи, а потом, с новыми силами, снова вселяется в чье-нибудь тело. Выражение "отдал богу душу" означает, да будет тебе известно, что человек умер.
- А при жизни один другому не может ее передать? - осторожно спросил он. Ольга вылупила глаза:
- Это еще зачем?! Это ж не костюм поносить, чудак-человек! Ты, я смотрю, точно скоро свихнешься на своей коммерции. Взял бы отпуск, поехали бы вместе на Гавайи... - Она мечтательно закатила глаза
- Во-он отсюда! - заорал он.
- Ну и пожалуйста! - Она вильнула кругленькой попкой и скрылась в дверях, из которых тут же высунулась ее хитрая мордочка.
- Кстати, я забыла сказать. Тебя тут какой-то тип спрашивал. Незнакомый, между прочим. Егор насторожился:
- Что он хотел? Зайди сюда и закрой дверь, не маячь своей задницей в приемной - всех клиентов распугаешь.
- Ну да, наоборот, привлеку!
- Ты меня уже достала! - Он начал злиться всерьез. - Говори по делу!
Она вошла и нахмурилась, сведя брови и надув губы.
- Так пойдет?
- Убью, - коротко бросил он.
- Поняла. В общем-то ничего особенного. Пришел какой-то мужик, весь из себя культурный, прилично одет, и спрашивает: "Могу я видеть Егора Шелудько?" А я ему, значит, отвечаю: "А кто это такой?"
- Умница, - похвалил Егор.
- А он удивленно так говорит: "Разве у вас такой не работает?" А я ему: "Что-то не припомню, я здесь недавно работаю". А он мне: "И даже не знаете имя своего начальника?" Удивленно так спрашивает, а сам на табличку на твоей двери смотрит, где твои имя и фамилия крупными золотыми буквами выписаны. Я ему: "Ах, это? Надо же, и вправду его так зовут. Я же говорила, что недавно работаю, еще наизусть не выучила". А он мне: "Так я могу его видеть?" А я ему? "А по какому вопросу?" А он мне "По личному". Нагло так говорит, глазищи так и шныряют по мне, у-у, кобель...
- Короче!
- Ну я у него тогда спрашиваю: "У вас назначено?" Он отвечает: "Нет, но Егор будет рад этой встрече". Я ему: "Вы уверены?" Он мне: "Абсолютно". Я ему: "Тогда вам придется подождать". Он обрадовался так, сел и спрашивает: "Долго?" А я ему: "Не больше месяца. Егор Тимофеевич нынче в командировке за границей". Дядька разозлился и говорит: "Странно, что вы его отчество запомнили, а вот имя с фамилией - нет". И ушел, просверлив меня насквозь своими глазищами, прям как дрелью.
- И все, больше ничего не спрашивал?
- Нет, не спрашивал, но, уходя, пробормотал что-то вроде: "Предупредила, стерва!" Какая же я стерва, шеф? И никого я не предупреждала. - Она обиженно надула губки.
- Это он не про тебя. Спасибо, я тобой доволен, милашка, поступай так и впредь.
- "Спасибо", шеф, между ног не засунешь, - вздохнула она и быстренько выскочила из кабинета, чтобы пустая банка из-под пива не врезалась в ее попку.
- Вот шлюха, - пробормотал Егор и подошел к окну, закрытому жалюзи.
Еще не выглянув на улицу, он уже понял, что вся жизнь его вдруг круто переменилась. Все, чем он дышал до сегодняшнего дня, поблекло, потускнело, показалось каким-то мелочным и суетным. Вся эта возня вокруг каждой лишней копейки разом опротивела ему, и то, к чему он до сих пор стремился: куча денег, красивые шмотки и авторитет среди сильных мира сего, то есть воров и бандитов, - все одним махом потеряло свою ценность. Что-то подсказывало ему, что теперь у него появилась другая цель в жизни, возвышенная и благородная, связанная с чем-то таинственным и могущественным, способным повлиять, может быть, на строение всего мироздания. И хотя он понятия не имел, что это все означает, уверенность в этом росла с каждой секундой, с каждым вздохом и ударом его сердца.