Душа в тротиловом эквиваленте (СИ)

- Слабое? - удивился я, вспомнив богатырскую фигуру доцента.

- Слабое, Юрочка. И возможно, ухудшится, - улыбнулась секретарь.

До меня тут же дошел весь черный юмор ситуации. Я побежал спасать несчастного. Но, несмотря на то, что бегал я быстро, найти никого не удалось. Воскобойникова я увидел только через три недели. Неприязненно глянув на меня, он отвернулся и куда-то быстро ушел, явственно прихрамывая. Больше с психологами общаться не приходилось.

Отношение ко мне меняется. Сначала я был просто неким информационным фантомом, потом во мне предполагали увидеть что-то вроде живого магнитофончика, много запомнившего, но почти ничего не понявшего. Теперь наконец-то во мне увидели просто человека! Ладно, не по годам развитого, но своего мальчишку!

3 октября 1952 года, пятница. За неимением нормальной авиабомбы, англичане решили пожертвовать старым корытом - фрегатом "Плим". Они погрузили на него ядерное устройство, которое не прошло бы ни в один бомболюк, и подорвали его у северо-западного побережья Австралии, невдалеке от островов Монте-Белло. Великобритания все еще отчаянно пытается выглядеть великой державой.

Сегодня сделана первая в мире запись видеоизображения на магнитную ленту в Лос-Анджелесе.

СССР потребовал у США отозвать посла Джорджа Кеннана.

Меня опрашивает комиссия. Она не менее представительна, чем та, что собиралась в 1933 году. Просто, у нее другой состав. Крупская в преддверии больших чисток как-то сама умерла, Бубнова расстреляли в октябре 1939 года.

В Комиссии образца 1952 года - ректор МГУ Петровский, министр просвещения Каиров, декан физфака Соколов, молодой коммунист Хохлов (ректором МГУ он станет в 1973) и еще масса товарищей, чьих портретов я никогда не видел. Нет, некоторых все же знаю. Вот Петр Капица, а за ним, кажется, блестит увенчанная сединой лысина Давида Франк-Каменецкого.

Лекционная аудитория физического факультета. Их еще называют "поточными". Амфитеатр. Комиссия сидит в первом ряду. Я - у доски, будто лектор. Пускают всех желающих, поэтому все места заполнены - многим интересно посмотреть на малолетнее чудо советской педагогики.

Бесспорно, это формальность. Более того, это формальность в кубе! Прежде чем выпустить меня сюда, мои знания проверялись в течение всей прошедшей недели по 8-10 часов в день. Но кто-то решил, что народу нужно шоу, и оно состоялось.

Начать решил с юмора. Подняв руку, как благовоспитанный школьник, получил слово. И сказал:

- Я кое-что обещал завотдела Карпинскому. Он дал мне консервов немного и обещал маме водопровод. Поэтому, послушайте меня, пожалуйста.

И не дав никому опомниться, вытащил из кармана тот самый листок бумаги и принялся быстро зачитывать сагу о подвигах предводителя педагогов.

Просто представьте: маленький светловолосый мальчик, тихим голосом читающий с бумажки явную ахинею в течение добрых пяти минут! Это очень много - пять минут.

Уже на второй минуте публика недоуменно притихла. Потом те, до кого юмор ситуации дошел, улыбнулись. К концу моего монолога весь зал вел себя, как на концерте признанного комика. Иначе говоря, давился от хохота, не обращая особого внимание на произносимое, просто по инерции.

Воспитанный Петровский прикрыл рот. Соколов и Хохлов попросту ржали! Франк-Каменецкий оказался особо впечатлителен. Он хохотал, раскачиваясь на стуле и стуча кулаком о стол. Лишь Капица, демонстрируя достойную лорда сдержанность, казался невозмутимым.

Товарищ Каиров, посмеявшись, вполне серьезным голосом попросил:

-Юра, а подари-ка ты нам свою замечательную бумаженцию!

Все правильно, в конце долгого смеха бывает печаль. Настроение собравшихся резко сменилась.

Наклонившись, я всунул исписанный лист в руки секретаря. Бумага пошла по рукам. Комиссия недобро замолчала. Если я что-нибудь понимаю в выражениях лиц, выводы, сделанные по отношению к товарищу Карпинскому, были окончательными.

Маленькая ненужная месть. Она ничего не меняет, мне просто не нравится товарищ Карпинский, потому я делаю то, что делаю.Hinc illae lacrimae

В голове вертится бессмертный хит Меркури. "Show must go on!". По мере сил, я помогаю устроителям. Запоминаю по тридцать-сорок вопросов, а потом по команде секретаря отвечаю на них в порядке поступления. Когда-то давно, во времена темного Средневековья, так защищали свои дипломные работы и диссертации выпускники университетов.

Наглядная демонстрация тренированной памяти имеет бешеный успех. Ответы приветствуют аплодисментами. Более всего людям нравится, что я сначала называю имя спросившего, а затем цитирую вопрос. Спасибо старой книжке, усвоенной еще в той жизни! "Риторика для Герения" - так она называлась.

Аудитория, в основном заполненная студентами, придирчиво оценивает ответы и попутно прикидывает, смог бы кто вот так - без подготовки запоминать вопросы и спрашивающих. Судя по восторженной реакции, это могут далеко не все.

Так, пошла следующая группа вопросов. Надеюсь, последняя. Работать живым аттракционом до вечера неинтересно.