Наджент снова оказался в том месте в горах. Он распластался на твердой земле, в уверенных руках лежал нацеленный на лесного волка тяжелый «ремингтон». Солнце, должно быть, клонилось к закату, так как небо за зверем было окрашено в алый цвет артериальной крови.
Наджент был уверен, что у него за спиной стоят два индейца, хотя ни один из них не был в поле его зрения. Он слышал бой в ушах или скорее ощущал пульсацию, с которой жизнь заполняла его вены и артерии. Ему показалось, что он учуял дым от костра, дым табака и еще какой-то запах — запах чего-то наркотического.
Наджент знал, что Расщепленное Дерево пытается что-то ему сказать, но не мог уловить смысл слов индейца. Он понимал, что дело касается души волка, но так же понимал, что все это глупости.
Мысленно он отстранился от беззвучного зова индейца и сконцентрировался на том, чтобы произвести точный выстрел. Первое нажатие на спусковой крючок. Никогда еще у него не было такого отменного, такого качественного оптического прицела Прицел сфокусировался на величественной голове волка, Наджент четко видел каждый жесткий волос шкуры зверя. Он во второй раз нажал на крючок.
Смерть вылетела из ствола, и, когда уже ничто не могло ее остановить, волк повернул к нему свою благородную голову, и Наджент понял, что видит в оптическом прицеле человеческие глаза, такие же, как у него. Темно-синие глаза молили о пощаде.
Наджент дернулся под одеялом и закричал…
Уоллес Пламтри с интересом огляделся по сторонам.
— Обстановка несколько изменилась с тех пор, как я был здесь в последний раз, — заметил он.
— Вам не откажешь во внимательности, — признал Наджент. — Люблю перемены. Однообразие меня утомляет. Я сделал перестановку, хочу, чтобы трофей занял наиболее выигрышное место. Вот здесь, я думаю. — Он указал на свободное пространство на идеально отполированном паркете возле кострища, сложенного из искусственных дров.
— Превосходно. — Пламтри жестом приказал своему шоферу опустить на пол громоздкую коробку. Когда шофер покинул комнату, его хозяин аккуратно снял с коробки крышку и вытащил содержимое. — Вот, мистер Наджент, я горжусь этой работой, как никакой другой.
Голова волка была живой. Пламтри сделал так, чтобы казалось, будто зверь отдыхает, в спокойных глазах из стекла светилась мудрость. Ухоженная шкура сияла, серебристые отблески света играли на сером густом мехе.
Таксидермист опустился на колени и разложил шкуру на полу, потом, в ожидании одобрительного отзыва, посмотрел на Наджента.
Охотник кивнул.
— Благодарю, мистер Пламтри. Я очень доволен. — Он улыбнулся. — Думаю, это наша лучшая работа.
Для виду слегка стукнув костяшками пальцев по двери, Марианна решительным шагом вошла в трофейную комнату. Каскад белокурых волос, гибкое тело в шелковом пеньюаре. Наджент с бокалом виски в руке сидел в кресле и с удовлетворением разглядывал останки огромного волка.