Душегуб из Нью-Йорка

– Тогда занимайся русским евреем и золотом. Ступай.

Марио Эспозито слегка поклонился в знак уважения и удалился.

Дон Моретти остался один. Он поднялся из-за стола и заходил по комнате нервными шагами. Потом вдруг остановился у окна и подумал: «Неплохое начало дня – одиннадцать тысяч фунтов ничейного золота! Такого не бывает. Золото всегда бывает чьё-то!»

Глава 4 Притаившаяся смерть

На четвёртый день плавания шторм утих. Он кончился ранним утром так же внезапно, как и начался. Ещё не совсем успокоившийся ветер разогнал по курсу следования парохода тучи. Засинело небо. Волны больше не пытались раскачивать корабль и обрели привычную высоту на уровне ватерлинии. Разведённое недавней бурей волнение превратило океанскую поверхность в голубую зыбь. Пассажиры потянулись на завтрак. Их осунувшиеся лица вновь улыбались друг другу при встрече.

Ардашев и Баркли прохаживались по палубе.

– Как вы думаете, почему Морлок в предпоследнем письме, полученном вами в Берлине по пневматической почте, не упоминает «Легиа-банк»? – осведомился частный сыщик.

– Шут его знает, – дымя сигарой, пожал плечами американец. – Я не могу знать, что в голове у этого мерзавца. Отчего это вас так волнует?

– Видите ли, мне кажется, что он догадывался о том, что ваша статья в «Нью-Йорк таймс» о покупке «Голиафов» – чистой воды фикция.

– Почему вы так решили?

– Помните, сразу после отравления Перкинса, когда Морлок прислал засушенную фиалку, он вновь писал о вашей репутации, шантажировал, что пошлёт партнёрам грязную статейку?

– Да, конечно.

– А в следующем послании, где он упомянул меня, преступник перешёл к другим угрозам, включая вашего сына, но об этом пасквиле он больше не обмолвился. С чего бы это?

– Да откуда мне знать? – нервно развёл руками банкир.

– Я проанализировал разные события, и у меня сложилось мнение, что во время нашего пребывания в Берлине Морлоку стали известны детали вашей сделки с золотом. После этого он резко изменил тактику. Его уже ничто не интересовало, кроме груза на «Балтиморе». Иначе бы он не крал документы и не пересаживался бы на дирижабль.

Баркли молчал.

Клим Пантелеевич внимательно посмотрел на собеседника и сказал:

– А вот каким образом злоумышленник сумел разузнать об этом, знаете только вы. И я надеюсь, вы мне об этом расскажете.

– Вам бы в полиции служить, – вздохнул Баркли, потом осмотрелся по сторонам, будто боясь, что его кто-то услышит, и выдавил: – Возможно, я сам ему всё выложил.

– Кому? – приподнял брови Ардашев.

– Морлоку, – просипел американец и швырнул сигару за борт.

– То есть как?

– После событий в ресторане «Дрессель» я, как вы помните, надрался до чёртиков, и Войта отвёл меня в номер. У меня оставалось ещё достаточно виски, и я, выйдя в коридор, искал того, кто готов разделить со мной пару стаканов. Там я встретил человека, который был не просто американец, а санфранцисканец.

– С чего вы это взяли?

– Он говорил «dontcha» вместо «don't you» и «Youra» вместо «You are». Незнакомец произносил «Сампенсиско», а не «Сан-Франциско». Я выболтал ему всё на свете.

– И про «Балтимор»?

– Да про всё! – махнул рукой банкир. – Правда, утром я не мог понять, во сне это было или наяву, и утешал себя мыслью, что мне это пригрезилось. А потом вы сказали мне, что в нашем отеле жил американец и что из книги регистрации постояльцев вырвали несколько страниц. Сопоставив это с попыткой отравления Эдгара в ресторане «Дрессель», я понял, что именно с Морлоком я и трепался.

– Every cloud has a silver lining[23].

– Что вы хотите этим сказать?

– Вооружив преступника информацией о «Балтиморе», вы обезопасили свою жизнь, – задумчиво проронил Ардашев и, достав коробочку монпансье, отправил в рот голубую конфетку.

– Это почему? – наморщив лоб, осведомился банкир.

– Теперь вы были нужны ему живым. Он ждал, пока груз придёт в Роттердам и вы получите все документы. Оставалось лишь сесть вместе с вами на пароход и при удобном случае выкрасть документы на получение золота. Ему повезло с дирижаблем. Хотя я не могу исключить и того, что преступник смоделировал ситуацию с больным, которому требовалась срочная операция.

– Думаете, он его отравил?

– Не знаю. Теперь это уже не имеет для нас никакого значения.

Баркли завёл руки за спину и спросил:

– А если бы цеппелин не прилетел? Что тогда?

– Скорее всего, он отправил бы вас на тот свет ещё до прибытия парохода в Нью-Йорк. А потом бы без всяких проблем получил груз. Правда… – замялся Клим Пантелеевич.

– Что? Договаривайте! – нетерпеливо воскликнул американец.

– Я бы на его месте заодно прикончил бы и Войту, потому что он, как опытная гончая, шёл бы по следу преступника до тех пор, пока не поймал бы его. Меня ведь на «Роттердаме» не было.

– А как же Лилли и Эдгар?

– Морлок нашёл бы способ, как вселить в них страх и заставить молчать. Кстати, я не видел Эдгара на завтраке. Не мешало бы проверить, всё ли с ним в порядке.

Баркли махнул рукой.

– Проспал, наверное. Да и чего волноваться? Морлока на «Роттердаме» всё равно нет.