Душегуб

Пока его впрямь не дёрнуло вернуться и покалечить хвостатого, я поспешила переключить его внимание:

— Так что он видел? Когда?

— Где-то в два сорок, когда шёл сменять на северном посту Максимилиана. С площади увидел силуэт человека на улице Летерма. Возможно, неизвестный был в капюшоне.

— Два сорок? Мог возвращаться из дома Энгриля после убийства.

— А Декстер… Эх, я убью его! — скрипнул зубами Марк.

И не похоже, что он останется голословным…

— А этого неизвестного можно вычислить? — спросила я, целиком поглощённая ценной информацией.

— Да я уже догадываюсь, кто это — Франтишек Палацки. Он даже спит в капюшоне.

— Это тот самый, у отца которого мастерская в конце улицы Летерма?

Марк ответил странным махом головой, который легко можно принять и за «да» и за «нет». Хорошо хоть уточнил:

— Отец умер семь лет назад — мастерская давно принадлежит Франтишеку.

Похороны скоро закончатся, и люди разбредутся по домам. Пусть нам обоим хочется рвануть поскорее отсюда, нужно дотерпеть до конца. Энгриль не заслуживает, чтобы с его похорон просто сбегали.

14:15

Марк, видимо, почувствовал запах крови, раз так рванул — поспеть за ним непросто. Странно, что он ещё не перешёл на бег, опустившись на четвереньки. Сейчас этот увалень в кои-то веки не напоминает увальня.

Мы пересекаем Центральную площадь, идём на свидание с Франтишеком — потомком нечистого на руку Джозефа Палацки, вокруг которого долго кружилась виселица, но так и не накинулась на шею.

Если Франтишек окажется Душегубом, я буду первой, кто разобьёт ему морду в кровь. И лёгкой смертью он точно не отделается.

— Ты даже не предупредил коллег, — напомнила я грозно ссутулившемуся здоровяку.

— Сам управлюсь.

— Если этот урод окажется убийцей, могут возникнуть проблемы.

— Он не крупнее тебя, — ответил Марк.

— У него может быть оружие, Марк! И вообще, я за тобой не поспеваю.

Здоровяк недовольно буркнул, но шаг замедлил. Идти остаётся всего ничего.

Вдалеке уже видно крупное здание мастерской. Палацки — местные кудесники, скупают гниющий металлолом и пытаются смастерить что-то толковое. Один раз из их амбара выехало работоспособное подобие велосипеда, но с тех пор конструкторский гений молчит.

Здание когда-то было большим сараем. Вокруг свалены в беспорядке витиеватые детали, листы железа, какие-то трубы. Все припорошены пёстрым слоем ржавчины. Жилище Франтишека огорожено дрянным забором — позади дома он теряется в наступающем лесу.

Марка вновь объяло желание рвать и метать, отчего он вновь перешёл на стремительную поступь атакующего медведя. Пролетел через дыру, где должна была быть калитка и двинулся к двери.

Я успела осмотреться по сторонам — никого. Многие ещё не вернулись с похорон.

Здоровяк уже подскочил к двери и вколотил в неё кулак. Изнутри отозвался неприятный голос:

— Кто там ещё?

— Полиция! Открывай, Франтишек!

Магические фразы подтолкнули механика к действиям: загрохотало, послышались ругательства, затем щёлкнул замок, и в щели появилась щербатая рожа владельца мастерской.

Кривой нос, тонкие губы, узкий подбородок с колючей щетиной, угрюмые глазки. Часть лица теряется под капюшоном, зрачки шмыгают из стороны в сторону, ноздри вздуваются, как у принюхивающейся собаки.

Злобный коротышка тут же поспешил снова спрятаться в раковине — Марк едва успел перехватить дверь.

— Какой ты, к чёрту, полицейский, Марк? — прошипел Франтишек. — Вали отсюда!

— Меня взяли обратно, — поддал тот.

— Взяли! Тим бы тебя за яйца взял! Чего ты мне эту звёздочку ворованную тычешь? Убирайся и бабу эту забирай!

Ручка со стороны Франтишека оторвалась, и тот повалился на пыльный пол. Марк рванул на него, так что тому пришлось улепётывать на четвереньках. Вскочив, он схватил с полки какую-то железяку и метнул в полицейского:

— Пошёл вон, гад! Убью!

С этими словами в руках злобного коротышки появилась монтировка. Не задумываясь ни на секунду, он нанёс удар сверху. Марк еле успел отступить, а тут уже полетели новые удары. Здоровяк кое-как блокировал комбо и даже сумел перехватить руку с оружием.

Франтишек, как озлобленный маленький зверёк, подло пнул Марка в голеностоп, и оба они завалились подрубленными дубами.

Я схватила подвернувшуюся под руку тонкую трубу и подобралась к дерущимся, выцеливая отчаянно отбивающегося лилипута. Бойцы без конца перекатываются, вертятся, так что попасть будет непросто. Как представилась возможность, от души лупанула Франтишеку куда-то в область лопаток.

Тот мерзко взвыл и отскочил в сторону от Марка. Перебирая конечностями, как таракан, он рванул в соседнюю комнату, спотыкаясь на каждом шагу.

Грозно ворча, поднялся Марк и тут же выхватил у меня трубу. Размял плечи и шею, готовый много и жестоко калечить:

— Я ему все кости подроблю!

Труба в руках амбала описала полукруг, хлопнув об ладонь. Марк попёр за Франтишеком сквозь облако поднявшейся пыли. Из-за угла вдруг выскочил коротышка, рубанув кувалдой в область головы. Марку снесло бы половину лица, если бы он не отшатнулся. Манёвр вышел неловким, и полицейский грохнулся оземь. Франтишек уже занёс тяжёлое оружие для последнего удара.