Душехранитель

Судна и суденышки, не в добрый час оказавшиеся близ несчастного материка, были сметены раскаленным ураганом и в одно мгновение рассыпались в прах. Иным посчастливилось выжить, но люди, ставшие очевидцами трагедии, либо ослепли и покрылись страшными ожогами, либо уцелели — со знанием того, что дни их сочтены, а финал будет мучительным…

* * *

— Хорошие из нас будут защитники… — Тессетен оглянулся на Ала и Кронрэя, уже зная, что к Виэлоро движется шайка повстанцев. Впрочем, «шайка» — это чересчур пренебрежительный эпитет по отношению к войску, представлявшему серьезную опасность для всех жителей горного поселения.

Пояснять свои слова экономисту не пришлось. Оружия почти не было. Поднять в воздух орэмашины? Тогда уж проще будет всем совершить массовое самоубийство. Безболезненнее, по крайней мере.

Из всех, кто мог оказать мало-мальски ощутимое сопротивление, двое до сих пор не восстановились после тяжелых травм. Кулаптры, конечно, нарушат данный ими в свое время обет и встанут в строй, но много ли их? Даже сила Паскома поблекнет, когда зарокочут выстрелы…

Сетен взглянул на свою изувеченную ногу. Как ни странно, происшествие трехмесячной давности пошло ему на пользу: раздробленную в беге кость удалось «собрать» более удачно, и переломы срослись лучше, чем прежде. Однако воин из него пока еще был неважный. И дело даже не в ноге. После отраженного удара Ормоны силы его восстанавливались очень медленно. Он выложился тогда до капли.

Ал, Солондан и отец Танрэй — ученые. Их прерогатива — разум. А когда разум постигал духовное? Рассудок способен лишь повелевать им, да и то с переменным успехом. Чаще он бывает помехой для тонкого — со своим критицизмом, неверием, приземленностью… Кронрэй и его созидатели тоже не воины. Конструктор, он же орэмастер Зейтори — пожалуй, сойдет. Ему бы, конечно, вольготнее было в летающей машине. Однако для такого случая сможет и поднапрячься. Ну, еще десятка два довольно сильных мужчин, пара сотен тех, кто сможет удержать в руках скудное оружие базы. Остальные — ходячие жертвы. Не говоря уже о женщинах утерянного Кула-Ори, которые в случае поражения защитников окажутся в распоряжении победителей-захватчиков.

Вести с гор вселяли ужас: обвал за обвалом потрясал возвышенности Рэйсатру. Землетрясение приближалось к Виэлоро. Будто бы сама Природа вдруг воспротивилась тому, чтобы люди гостили в ее чертогах…

Оружие выдавалось тем, кто станет преградой для нападающих, а потом упадет, сраженный бывшими собратьями. Все происходило в зловещей тишине.

Ал посмотрел в лицо юного Фирэ. Мальчишка, а повидал побольше любого зрелого человека. Он без малейших колебаний принял из рук мужчины атмоэрто — «Вихрь Смерти». Ал надеялся, что с этим оружием Фирэ удастся уцелеть. Он отдал молодому кулаптру то, чем, как предполагал Сетен, должен был обороняться сам. Фирэ необходимо выжить. Сам Фирэ считал иначе — что пойдет с этим оружием умирать…

* * *

Нат первым бросился на врагов, которых почуял с дуновением южного ветра. Странен был вкус этого ветра, обычно теплого и ласкающего душу воспоминаниями…

Защитники Виэлоро вышли навстречу повстанцам, оцепив подходы к городу.

Фирэ видел, как убили волка. Саткрон все-таки добился своего, пристрелив отчаянного зверя. Дикари Ормоны с воплями поддели его умирающее тело на острия копий и, перебрасывая друг другу, отшвырнули в сторону отбивающихся горожан.

Видел Фирэ и то, как Ал, упав на колени, склонился над мертвым Натом, а затем забился в короткой судороге с белой пеной у рта. Хромой Тессетен прикрыл друга на это время, удерживая лавину атакующих.

Как и на той, прошлой, войне все соткалось для юноши в череду отрывочных, вспыхивающих картинок, никак не связанных меж собой. Он знал только одно: нужно слушать веление сердца и оказываться там, где не хлестнет тяжелый заряд, а стрелять так, чтобы попадать точно в цель. Фирэ переставал быть кулаптром, становясь машиной для убийства. Человек, сеющий смерть, и человек, дарующий жизнь, сплотились в его едином существе. Так не должно быть, но так было. Было со времен войны южан и северян.

Безоружный Сетен держался лишь на своей силе воли. Энергии его защиты не хватало, и прорывающиеся сквозь «заслон» выстрелы, траекторию которых он мог изменить лишь отчасти, ранили его, как любого человека из плоти и крови. Ал поднялся и встал рядом с ним плечом к плечу, но это не улучшило положения обороняющихся.

Выдрессированных для защиты желтых кошек, мать которых некогда пришлось убить в горах обороняющемуся Фирэ, повстанцы уничтожили очень быстро. И труп волка сейчас лежал рядом с трупом одной из них на пригорке. Извечные враги соединились в смерти, соприкасаясь мертвыми головами.

Почва сотрясалась, и тяжелые тучи стелились над самой землей…

* * *

Мучимая последними схватками, Танрэй, собравшись с остатками сил, поднялась на ноги и покинула дом, когда увидела, как треснула стена их дома. Она не желала, чтобы кто-то еще стал свидетелем того, что с нею происходит. Женщина знала, что справится сама, но это землетрясение вспугнуло ее.