Душехранитель

Девушка брезгливо покривила губы и отправилась умываться. На улице стоял такой холод, что было страшно даже прикасаться к оцинкованному рукомойнику. Так и не решившись залезть под ледяную воду, Рената поплелась к Саше, который ковырялся во внутренностях «Чероки».

— Саша, вы могли бы полить мне?

Тот вынырнул из-под капота и продемонстрировал ей свои руки, перепачканные чуть ли не по локоть.

— А что же делать?! Мне нужно умыться, а там такой примитив!

Телохранитель аккуратно, большим и безымянным пальцами, вытащил изо рта окурок и отбросил в сторону, вспугнув курицу. Птица смешно подпрыгнула, заквохтала, помчалась по грядкам, задирая голенастые ноги.

— В бане, в баке, со вчерашнего еще оставалась вода. Проверьте — может, за ночь не остыла?

И он снова занялся машиной.

С грехом пополам, но Рената разобралась в котельном устройстве. Вода была чуть теплой, но лучше уж такая, чем с плавающими иглами льдинок…

Девушка бросила куртку на деревянную лежанку предбанника, умылась и, за неимением щетки, выдавила зубную пасту на указательный палец. Благодарение господу, сегодня больной зуб ее не беспокоил. Ох, до чего еще она докатится в этом путешествии? Будет есть руками? Утираться рукавом? Сморкаться (пардон) на дорогу?

Снова надевая куртку, Рената заметила, что из расстегнутого нагрудного кармана вылетела небольшая бумажка и, вертясь в воздухе, с порывом сквозняка упорхнула под полку. Что это? Вдруг что-то нужное? Хотя что ей теперь может быть нужно из прошлой жизни?

И все-таки, присев на корточки, Рената пошарила рукой по доскам пола. Взвизгнула, наткнувшись на что-то мягкое, как пух — то ли на комок паутины, то ли на моток ниток, и ощутив при этом цепкую когтистую лапку, что стиснула ей сердце и перебила дыхание. Подавив гадливость, девушка нащупала наконец злополучный листок.

Это был обычная страничка, выдернутая из маленького блокнота, помятая и потертая. И на ней было что-то написано черной ручкой. «Москва, 2408». Ниже, расплывчато — «Шереметьево», какие-то цифры. И тут Ренату осенило. Хорошо еще, что водой не смыло все. Вот так-то стирать, не проверив карманы! Она бросилась к Саше.

— Смотрите!

Телохранитель выпрямился, явно готовясь, что сейчас к нему снова обратятся с какой-нибудь чепухой. Но Рената и не заметила недовольного выражения на его лице, протянула ему страничку. Саша повел головой, разминая затекшую шею, и пробежал глазами по написанному:

— Что это?

— Это было у меня в кармане. Дарьин почерк. Понимаете? Она однажды говорила, что кто-то из ее родственников работает в «Шереметьево». Мне кажется, это шифр от камеры хранения, куда она собиралась положить этот самый чертов «дипломат». Если она о нем знала… Даша вам ничего не говорила?

— Рената, нет… Не успела… — Саша нахмурился.

Хлопнув просевшей калиткой, между ними проскочила хозяйка и с непонятным выражением в глазах покосилась на Ренату. Саша запомнил очередность цифр и спрятал страничку в карман.

— Значит, кому-то из нас нужно в Москву, правильно? — спросила девушка.

— Это может быть истиной, а может — и ложным путем. Мне неизвестно, знала ли о «дипломате» Даша.

— Так что мы будем делать?

— Пока — что наметили. Едем в Омск, а там — по обстоятельствам.

— А в Москву?!

— Я не могу оставить вас, значит, ехать придется вдвоем. Если придется…

Ей было отрадно услышать, что Саша не собирается оставлять ее. Но Рената не подала виду.

— Сегодня мне приснился странный сон… — заговорила она. — А вы… ничего не помните?

— О чем? — удивился телохранитель, уже готовый вернуться к своему занятию.

— Ну… вы обняли меня во сне…

Он приподнял бровь, поджал губы:

— Гм… Не помню. Я помешал вам спать?

— Нет, наоборот. Все в порядке. Просто сон был очень уж… неординарный.

— Я не умею разгадывать сны, Рената. Давайте я тут все доделаю, позавтракаем — и уже поедем…

…По дороге из Чанов страдающий с похмелья Гарик постанывал на заднем сидении. Саша опустил все стекла, включил вентилятор, но и это помогло не слишком: от запаха перегара едва ли не резало глаза.

— Что вы там вчера пили?! — наконец не вытерпел телохранитель.

— Дык гамырку, ё-ё-ё… — проревел Гарик. — Я чуть… эт самое… голову не сложил утром…

— На рельсы? — не удержалась Рената: она терпеть не могла местного издевательства над русским языком, когда люди «ложат», собираются «повешаться» и частенько «звонят» друг другу. А уж в устах Гарика сие звучало еще более ужасно.

— Сколько лет живу в Новосибе, а про «гамырку» еще не слышал… — покачал головой Саша.

— Твое счастье! Трубы горят, как будто черт вселился со сковородкой… ёптеть…

— Хочешь сказать, пора звать экзорциста? — телохранитель подмигнул ему в зеркало заднего вида.

Но Гарик не оценил:

— Что за экзор… ну, этот?..

— Чертогон.

— Тю, хрень какая! Еще исповедника позови…

Рената с надеждой взглянула на телохранителя. Саша засмеялся:

— Поздняк метаться. Тебя спасет только экзорцист…

— «Четушка» меня спасет!

— Перебьешься. Тебе еще лететь.

— В прошлой жизни ты был маркизом… этим… садистом… — простонал уничтоженный Гарик.

— В тебе наблюдаются задатки чтеца кармы, Игорь Семеныч!