Душехранитель

…Хозяин и «Крупская» пили чай на кухне. При появлении «экзорциста» они вскочили:

— Что там?!

Гарик очнулся и жестом попросил их успокоиться. Им всем оставалось только ждать.

Тем временем Саша подошел к кровати, встал одним коленом на матрас и наклонился над больным.

— Позволь! — попросил он и приложил руку к груди парнишки.

Футболку лежащего густо покрывали рвотные пятна.

Жуткая маска с огромными неровными зубами и необычайно умными глазами тут же исчезла.

— Понятно… — сказал Саша. — Твои шаловливые ручонки добрались до вазы… Сетен, но это же был не я!

В глазах подростка светился отчаянный страх, и, тихо постанывая, племянник Хозяина плакал.

— Я… случайно разбил… — пробормотал мальчишка обычным, человеческим, голосом.

— Ты снова выбрал человека, у которого отсутствует «валентность», Сетен… Ну сколько можно?

Внезапно жуткая вонь исчезла.

Саша размотал грязные полотенца. Образина вернулась и, опершись рукой на подушку, села:

— Заморозь меня вьюга, Ал-Нат! Что ж я, не вижу, что ли? Потерял форму… — сказал голос чудовища. — Как я устал! Как я устал!.. Ал с вами?

— Да. Но он вообще ничего не помнит…

— Проклятье!

Саша и «одержимый» обнялись, будто старые друзья.

И вдруг подросток, хорошенько прокашлявшись, затараторил-запел на неизвестном языке:

— Аэагаоте тиэниуэмооссо буэуанакорро пэосибиеледатео. Нэосоуотеро аане-ате кэуамино эниокуанитерамоэ[16]…

Саша покачал головой и ответил:

— Нэосоуотеро нио-сеенаа туототиалее ниедо кииуэелле ваамэато эамае хииачиетееро. Тиуо нио-сеенаа маэоситоара реасэпиерасионне-атмереро куомэ-анаатессо, Сиэтэн[17]!

Лицо монстра снова изменилось. Теперь это была женщина. Она была прекрасна и страшна — страшнее, нежели прежний лик. Она дохнула замогильным холодом и презрительно, с ненавистью бросила в адрес Саши:

— Кэанасаасирро[18]!

Затем произошла невидимая борьба. «Маска» вернулась.

— Сэатарате-зуаэтаа, Ориамоэна! Нэосоуотеро паэрометтеаоре диэавое аане-ате Аалэ-Ниэатаути переалареетое[19]! — и, помолчав, Шурик признался: — Я скучаю по Танрэй… Почему вы не прибыли сюда вместе?

— Ты же понимаешь, что это очень опасно…

— Увы… Но ты снова не даешь ей ступить и шагу без твоей опеки. Ты ей мешаешь, Ал-Нат! Ну пусть хоть раз хорошенько обожжется!

— Она может погибнуть.

— Оу! Не теперь! Я чувствую «куарт» Коорэ. Он очень близко, но до сих пор еще не в ней. До сих пор! Нужен правильный замес, братишка!

Саша кивнул.

— Тебе придется найти его, Ал-Нат. Найти и заманить в истинное вместилище. Так далеко моя власть не простирается. Это работа для тебя, атмереро. Проклятье! Как я соскучился по бархатной коже сестрички Танрэй! Скажи, она теперь похожа на ту, прежнюю?

Саша улыбнулся:

— Не очень. Но похожа. Больше, чем сегодня похожи на себя мы… Мы с тобой…

— Ха-ха-ха! Хорошая шутка! Как давно я не был с вами! — отсмеявшись, внезапно расчувствовался монстр, в то же время не утратив своей колючей ехидцы. — Все так запуталось… Позволь мне вмешаться, атмереро!

— Нет. Не сейчас, коэразиоре! Уж прости.

— Проклятье! Я убью вас! — рассмеялся «одержимый».

Саша (тоже со смехом) похлопал его по плечу:

— Если достанешь.

* * *

Рената проснулась. Температура спала, и, хотя все тело было в липком поту, девушка чувствовала себя лучше.

Она повела взглядом по комнате и увидела прикорнувшего на соседней кровати Николая:

— Ник! — шепотом окликнула она. — Ник! Мы где?

Гроссман потянулся и, не открывая глаз, ответил:

— У придурка этого… как его? Что там у тебя с зубом?

— Ноет, но ничего. Где Саша?

Николаю очень хотелось бы дискредитировать телохранителя в ее глазах, но он сдержался. Пусть уж идет, как идет. А она думала — принца нашла? Принц ее сейчас с Гариком в загуле, подальше от них.

— Не знаю я, где твой Саша. По делам, наверное, отлучился. Как всегда, собственно… Я все хотел спросить…

— Гроссман! Не надо! — в ее голосе прозвучал металл.

— Ну, как хочешь. Потом не жалуйся.

* * *

Алкоголик дядя Гена сгребал в одну кучу все тряпье в своей комнате и при этом, поглядывая на скулящую от нехороших предчувствий привязанную к батарее дворнягу, приговаривал:

— Я вам покажу, в натуре, кузькину мать!

Пес начал тихо подвывать. Алкаш, вылив что-то вонючее на дверь и на тюфяк, запустил в собаку бутылкой.

— Лишай! Заткнись, пшел вон! И вы, черти, пошли вон, японский бог! Быстро разошлись по углам, щ-щ-щас-с греться, в натуре, будем!..

* * *

Саша вздрогнул, и его собеседник тут же оскалился лошадиной ухмылкой:

— Да, Ал-Нат, да. Это все к вопросу о том, чтобы ей обжечься… Пусть почувствует своим кукольным сердцем! Не все же нам с тобой за нее ноги ломать да кишки рвать! Неблагодарное дело, заметь, атмереро!