Душехранитель

— Благодарю вас, Павел Васильевич, — Саша поднялся.

— Всего доброго.

Молодой человек оставил кабинет в некотором замешательстве. Чиновник не захотел вникать в проблемы гражданки города, администрацией которого он руководил. Это, конечно, не удивительно, но другой на его месте из чистого любопытства попросил бы подробностей — неважно, стал бы он потом разбираться с проблемой или нет. Кудряшов — не попросил. Это раз.

И второе. Вот если бы сейчас с помощником разговаривал сам Игнатов (дядюшка «одержимого» Шурика), то столь милостивое расположение к нему Кудряшова было бы вполне объяснимо. А мотивация чиновничьего благодушия по отношению к Саше? Пусть он и трижды знакомый Игнатова… Странно. Кудряшов непрост. «Прощупать» его незаметно не удалось, а лезть нахрапом было нежелательно. Однако здесь что-то не так…

Саша беспокоился только об одном: чтобы не сорвался намеченный план. Всю дорогу он прислушивался — нет ли за ним слежки. Подозрительный чиновник вполне мог задействовать «топтунов», чтобы выявить, где живет его визитер. Восточная норма поведения — «в лицо улыбаюсь, за пазухой нож держу» — у политиков является единственным способом выживания. Но «хвоста» не было, и телохранитель благополучно добрался до Петрозаводской, где Николаю удалось снять для них квартиру.

* * *

— Все это, Шура, уже отдает тупым бегством в никуда!

Хоть Николай и пытался говорить тихо, Рената услышала его из соседней комнаты. Саша здесь!

Она протерла глаза, наткнулась на пластырь, приклеенный к виску, осторожно пощупала языком десну. Ноющая боль, конечно, осталась, но это уже совсем не тот кошмар, что прежде.

— Ты только сейчас это понял? — спокойно согласился Саша.

— Тогда — на хрена?..

— Круг сужается, скоро нас отыщут и здесь. Сидеть на месте нельзя, мы должны постоянно идти на опережение. Либо мы окончательно запутаем следы, либо нас вычислят и…

— Ой, да не морочь мне голову! Шо мы будем делать в Краснодаре?

— То же, что и здесь: ничего.

— Как нас вычисляют? У них шо, ЦРУ на посылках?.. Шайта-а-ан! Они бы так преступников ловили, во всероссийском розыске которые… У нас скоро закончатся деньги — и как ты себе представляешь дальнейшее? В «медвежатники» заделаемся? Под банки подкопы рыть начнем?

Саша не ответил. Шаги Николая.

— Ладно, Шур. Смена караула. Пойду перекушу. Она спит.

Хлопнула входная дверь.

Рената почувствовала раздражение. Гроссман только и умеет, что «наезжать» на других. Что-то до сих пор он со своим супер-интеллектом не предложил ничего дельного…

И ей почему-то стало очень жаль Сашу. Ради чего все это терпит он? Из любви к ней? Разве существует на свете любовь, которая идет на такие жертвы? Только в романтических книжках… Что до быта, так там и из-за пустяков лаются будь здоров, какое уж во всем этом самопожертвование?

— Почему ты терпишь нас, Саша? — спросила она, уткнувшись в подушку.

Телохранитель бесшумно скользнул в комнату, и Рената почувствовала его. Кровать слегка дернулась: он сел рядом и положил руку на затылок девушки. Она почти рывком повернулась, хотя это и стоило ей боли в зубах:

— Ты ведь мог бы уже жить нормальной жизнью. Видишь: Гроссман уцепился за меня не на шутку, я одна не останусь… Чем-нибудь это да закончится… А потом, если останусь жива, я найду тебя. Беги от меня сейчас, Саша. Беги. Я приношу всем только горе.

Саша промолчал, продолжая перебирать ее спутанные волосы. А в груди Ренаты прозвучал знакомый и незнакомый одновременно (нет, она уже когда-то его слышала!) голос: «Сестренка! Ни одно существо на этом дряхлом шарике не способно полюбить тебя больше, чем любят твоя собственная душа и твое сердце — безусловно и бескорыстно. А сложнее всего — простить, принять и полюбить самое себя. Это как смириться со смертью». Ответ на ее сомнения или же только осколки лихорадочного бреда? Этот голос, грубовато-грустный, идущий откуда-то из центра груди, никогда не был слышен ей в нормальном состоянии…

Как же прогнать Сашу от себя? Рената предчувствовала: он будет драться за нее до конца. Это видно. Она сдалась, Николай в душе сдался, а Саша будет драться. Бог ты мой! Ну зачем, зачем все это?!

— Уходи! Я уже не хозяйка тебе, но я в последний раз приказываю: уходи прочь! Не заставляй меня терзаться еще и угрызениями совести, мне и так всего хватает…

Саша осторожно прикрыл ее губы ладонью. Рената оттолкнула от себя его руку. Она чувствовала приближение истерики, но сдерживаться не желала:

— Даша, Артур, ты — я не переживу всего этого! Я иногда даже думаю, что Артур сделал это нарочно, из мести. Хочешь и ты отомстить мне за что-то? Тогда скажи — за что? Что я тебе сделала? Кто ты?

— Женская логика… — улыбнулся Саша. — Отчего ты решила, что Артур хотел тебе отомстить? И за что?