Душелов (СИ)

Когда я проснулся, мне действительно стало чуть легче — регенерация организма, усиленная Даром, явно неплохо справлялась, и живот уже не болел так ярко выражено, как после самого удара. Тем не менее, сказать по правде, двигаться и особенно сгибаться мне всё равно было крайне больно, так что, как и говорила Карэн, на полное окончательное восстановление могут понадобиться целые дни. Впрочем, даже так я не собирался ехать в больницу, к которым у меня с детства неприязнь.

Но это всё особо не стало для меня каким-то откровением и удивление — я это, в принципе, всё и так понимал плюс-минус.

А вот что стало полноценным удивлением — это два других факта: первый факт — у меня почему-то сильно болела левая кисть, будто бы её сильно чем-то сжимали, из-за чего она вообще еле работала, хотя я даже и близко не чувствовал дискомфорта во сне, более того — наоборот — мне, по ощущениям, снилось что-то явно достаточно приятное; и второй факт — я понимал, что когда проснусь, Карэн уже почти наверняка не будет у меня дома, и она к этому моменту, скорее всего, вовсе уже достаточно давно будет у себя дома, вот только при этом я не ожидал, что вместо Карэн у меня дома вдруг окажется другая, непрошеная гостья.

И эта гостья, никто иная, как…

— Ну привет, малыш, — по пробуждению поздоровалась со мной девушка лет двадцати пяти с голубым карэ и большой грудью, сидящая в кресле неподалёку от меня.

«Малыш»…

Я даже не знаю, что меня в ней раздражает больше — эта её дурная манера речи или же вовсе эта её дурная манера поведения, когда она позволяет себе вообще чуть ли не всё подряд, например как сейчас…

— Как ты оказалась внутри?

— А ты сам как думаешь? — улыбнулась она ещё ярче, явно получая от такого удовольствия.

Я же, не имея настроения в это играть, не стал отвечать ей на это, сразу же следом спросив:

— Где Карэн?

— Уехала на такси ещё за пару часов до моего приезда.

«За пару часов до её приезда»? На улице уже ночь, а значит, либо она приехала уже достаточно давно, что крайне маловероятно, либо Карэн почему-то задержалась у меня на столь долго, что тоже вызывает сомнения. Но ещё больше в её словах вызывает сомнение кое-что другое, а именно…

— Откуда ты это знаешь? — и сразу же добавляю уточняющие вопросы: — Установила тут где-то видеокамеры? Или послала кого-то за мной следить?

— Камеры? Слежка? Ха-ха… — усмехнулась она. — Извини, малыш, но меня такое вообще не заводит — я больше по классике, ну и доминированнию в обе стороны.

— Я серьёзно.

— Так и я серьёзно, — развела она руками, облокотившись на спинку кресла и медленно закинув одну ножку на другую. — Камеры я не устанавливала, а слежка… извини меня, конечно, но… слежка и за тобой, малыш? Ха-ха-ха… — рассмеялась она вовсе не наигранно. — Я всего лишь попросила одного человечка приглядеть за тобой — ни больше, ни меньше.

— «Приглядеть»? Хочешь сказать, что это не слежка?

— Я именно так и сказала, — кивнула она.

— И в чём же, интересно, заключается столь кардинальная разница между этими двумя понятиями?

— А в том, что будь это настоящая слежка — я бы сейчас могла поминутно пересказать все твои дни последние дни — вплоть до того, когда ты ходил в туалет, чем там занимался и сколько времени это заняло у тебя с точностью до секунд. А так — мой надёжный человечек просто приглядывал за тобой, подмечая самые громкие и интересные моменты, о некоторых из которых я бы, впрочем, и так со временем узнала бы — как, например, и в случае твоей вчерашней дуэли.

Я несколько промедлил, укладывая всё услышанное в голове и раздумывая над тем, как действовать дальше, а потом понял, что лучше всего будет просто спросить прямо:

— Зачем ты пришла?

— О-о-о, какой ты деловой, малыш, — сразу к делу хочешь переходить. А как же прелюдия в виде беседы ни о чём, как принято у аристократов? Да и в сексе ты, вроде, любишь прелюдия. А тут вон как…

«Как принято у аристократов»? Только не говорите мне, что это намёк такой мне от неё…

— Хватит играться. Говори уже прямо или уходи.

— Как грубо… Совсем не по-джентельменски, знаешь ли, говорить такое девушке. А вдруг я пришла, чтобы заняться с тобой любовью, а ты меня заставляешь прямо говорить такие вещи?.. — максимально наигранно состроила она из себя робкую девочку-стесняшку.

— Ужасная актёрская игра, — флегматично произнёс я. — И робкие девочки-стесняшки не приходят сами ночью к парню в желании «заняться любовью», как ты выразилась.

— Ну, тут не поспоришь, — пожала она плечами. — А ведь когда-то раньше я хотела стать популярной актрисой.

— Не срослось?

— Что-то вроде того. Когда на первом же кастинге, ещё в подростков возрасте, меня изнасиловал режиссер, забрав мою девственность и обещая при этом за это главную роль, отвращение к сфере кино, и шоу-бизнесу в целом, появилось у меня как-то само собой, — произнесла она максимально безразличным голосом, даже бровью не поведя.

— Мне тебя пожелать? — выгнул я бровь.

— Не стоит. Я это уже давно пережила, и благодаря этому я стала той, кем стала. Тем более я сама сейчас совершаю вещи столь же ужасные, а порой ещё похуже.