Душелов. Том 4

— Ты уже заебал шнырять туда-сюда! — рявкнул сидящий в комнате, на кровати, крупный мужчина лет сорока с бородой, бакенбардами и пистолетом в руке.

— С-сорян… — резко встав на месте, мандража, извинился худощавый, высокий парень лет двадцати, что до этого долгое время ходил из стороны в сторону по коридору, каждый раз подходя к двери и смотря в её глазок.

И хоть мужчина и упрекнул за это парня, но сам он от него недалеко ушёл — постоянно проверяет заряжен ли магазин пистолета, есть ли патрон в патроннике, рассматривает пятна крови, заляпавшие всю их одежду и в очередной раз прокручивает произошедшее там, на складе. А его правая нога в этот самый момент — вовсе будто бы своей жизнью живёт, без конца напряжённо постукивая по полу.

Вероятно, именно потому что он сам подвержен страху, — и его это жуть как напрягает и раздражает, — он и вымешает всю злобу на этом парне, отчего ему, пускай и совсем немного, но всё-таки становиться чуть спокойнее.

Помимо этих же двоих в этой небольшой, засранной и банально пыльной квартирке, располагающейся на отшибе города и имеющаяся специально на подобной случай, сейчас находилось ещё двое мужчин и две женщины: и пока один мужчина отошёл в уборную, заперевшись в ней, другой сидит в углу комнаты, заряжая магазин старенького пистолета-пулемёта, а женщины же в этот момент следят за происходящим на улице с окна кухни, на которой выключен свет.

Все они разного роста, телосложения и даже возраста, что варьировался от восемнадцати до сорока двух. Помимо этого они так же различаются ещё по Дару — у четверых из них его нет и лишь у двоих он есть. И эти двое, у кого есть Дар, конечно же девушки, ведь встретить парня, имеющего Дар — крайне непростая задача. По крайней мере, в мире простолюдинов.

— Не стоило нам соглашаться на это… — тихо пробубнил мужчина, докидывая последние патроны в магазин.

— Уже поздно что-либо менять… — ответил ему мужчина, сидящий на кровати.

— Занимались бы своими делами, грабили бы дальше мелких лохов и никто бы на нас даже внимания не обратил. Жили бы себе спокойно, а в итоге полезли в это дерьмо зачем-то… Зачем? За деньгами? А хули от них толку, если подохним? Вон Колючему и Пирату они уже нахуй не сдались. Да и если сами выберемся живыми и с деньгами, то как, блять, матери Колючему в глаза смотреть будем? А? Кто ей будет говорить, что её сыну к хуям мозги вышибли? Или, думаешь, дадим ей долю Колючего и она на это хуй забьёт? Типо жизнь её сына стоила горсти этих ёбанный зелёных бумажек? — и сказав это, вставил магазин в пистолет-пулемёт, доведя патрон в патронник. — А с сыном Пирата, чо делать? У него же матери нет, сестёр и братьев нет, бабушек и дедушек — тоже нихуя нет. А теперь и бати нет. Да ему всего десять, блять, а у него уже никого не осталось! Это детдом, понимаешь⁈ Ëбанный детдом! Там же пиздец полный! Дети, которые там, они же хуже зверей! Им только дай возможность вцепиться в кого-то — так они его задрочат полностью, пока он либо не выпилиться к хуям, либо не станет таким же, как они! И ты знаешь, что я это не понаслышке знаю! Я ведь сам детдомосвкий, и никому, блять, не пожелаю пройти через подобное! Это — Ад на земле! И хоть говорят чо-то там по новостям, что с каждым годом там всё лучше и лучше условия, но всё это тотальный пиздёж — нихуя там лучше не становиться! И не станет ни!..

— ДА ТЫ МОЖЕШЬ НАКОНЕЦ ЗАТКНУТЬ СВОË ЕБАЛО⁈ — окончательно сдали нервы у мужчины. — ИНАЧЕ Я ТЕБЯ ПРЯМО ЗДЕСЬ, СЕЙЧАС, ËБНУ, НАХУЙ! И НЕ ПРИДËТСЯ ТЕБЕ УЖЕ, БЛЯТЬ, ЗАДУМЫВАТЬСЯ ОБО ВСËМ ЭТОМ! ОТПРАВИШЬСЯ К ËБАННОМУ ПИРАТУ И КОЛЮЧЕМУ!!! ЯСНО ТЕБЯ, БЛЯТЬ⁇!!?

После этих криков тот мужчина будто бы сжался, став меньше, и в конце концов в ответ лишь кое-как смог кивнуть, стараясь не смотреть никому в лицо.

— Заебали, блять! Придурки ебанный! Всё должно было быть не так! Ясно⁈ Не так! — и выдохнув, продолжил уже более спокойным голосом: — Да, нам не стоило соглашаться на предложение этих ёбанных странных баб, но что сделано — то сделано! И ещё не всё потерянно! Да, всё пошло по пизде, однако в итоге товар всё равно весь у нас. Продадим его — пиздец как ахуенно наваримся — со всеми раскидаемся и никого в обиде не оставим. Будем в шоколаде. Мелкому тоже поможем как-нибудь. Но чтобы это провернуть — нам сейчас надо быть тише воды и ниже травы! Дождёмся, когда всё уляжется, и тогда сможем выйти отсюда. А пока — вместо того, чтобы пиздеть и хуйнёй маяться — лучше за окнами и дверью следите! — и увидев, как парни занялись этим, уже более тихо, так чтобы никто не слышал, он вскользь добавил: — А то ещё не хватало полечь в такой дыре вместе с вами, кретинами…

Стоило же ему только погрузиться в свои мысли, обдумывая, что делать дальше, как в это мгновение со стороны окна начали раздаваться странные, тихие звуки, напоминающие, как ему показалось, натягивание верёвки.

Повернувшись же и взглянув на окно, он увидел… как через окно на них смотрит фигура в чёрном плаще, с надетым на лице шлемом с забралом и со штурмовой винтовкой в руке, что направлена прямо на него.