Душелов

– Наконец-то, – Гонор отнимает чубук ото рта и поднимает над головой руку в приветственном жесте. Дар кивает молча, пряча в бороду едва заметную улыбку. Все никак не выдается спокойная минутка поговорить с ним без свидетелей. Но, кажется, он уже начал отходить после комы. Хороший знак. Шумновато, однако. Я киваю в ответ и опасливо подхожу к краю. До воды метра три, и внизу бурлит, с ревом закручиваясь, воронка двухметрового диаметра, сквозь которую, где-то там, глубоко, проглядывают ощеренные зубья скал. Опасное соседство. Один неверный шаг…

– Не мешает? – громко спрашиваю Гонора, чтобы перебить шум. – Может, выберем другое место для отдыха? А еще лучше – двинуть к данжу.

– Мы уже на месте, – Гонор смотрит на меня своим фирменным взглядом – серьезен так, что дальше некуда.

– Как это на месте? – непонимающе хмурит брови Папаша, с лязгом сгружая боевой молот с плеча на каменную поверхность.

– Вход в данж здесь, – Гонор снова присасывается к трубке, не торопясь с пояснениями. Глаза его весело поблескивают. Специально тянет резину, зная, как нас это волнует. Дар тоже изображает невозмутимого партизана. Договорились за нашей спиной, засранцы.

– И? Что-то я ничего подходящего не вижу. – Лисичка присаживается напротив него на корточки, отработанным приемом демонстрируя свои прелести сквозь вырез рубашки, и улыбается нежно-нежно – так, что замглавы «Охотников за удачей» начинает кашлять, поперхнувшись дымом. Дед, глядя на нее, хмурится еще больше. Филин, наблюдая за Папашей, ухмыляется, но старается держаться со своей ухмылкой вне его поля зрения. Я тоже делаю невозмутимый вид. От греха подальше. Обострения нам ни к чему. Надо бы выбрать момент и шепнуть Рыжей, чтобы вела себя скромнее. Как к ней относится Дед, для девушки, конечно, не секрет, но хватит уже дразнить человека. Особенно перед данжем.

– Ладно, обрисую общую картину, – прокашлявшись, смилостивился клирик. – В Подземье ведет несколько входов. До сих пор было известно три – два облюбованы кланами, один – общий. Но теперь кланов прибавилось, и господин Эско разблокировал для «Охотников» четвертый вход.

Какие интересные новости….

– С чего вдруг такая благотворительность? – бурчит Папаша.

– Его очень воодушевило образование третьего клана в Дивносаде, – поясняет Гонор. – Даже проговорился, что это одно из условий окончания отбывания его срока здесь, в песочнице. И заранее простил Дару ежедневку – выполнять-то уже некогда.

– Отбывание? – мне сразу становится любопытно. – Что это означает? Он что, преступник какой-то?

– Он не стал дальше распространяться, – Гонор пожал плечами. – Я бы и сам рад узнать, но не рискнул испортить ему настроение. Главное для нас сейчас – «Дети» об этом входе не знают. Со временем, конечно, все тайное становится явным, но сейчас вы в полной безопасности. И без помех можете отправляться в свое самое важное приключение в этой локации.

– Да где вход-то?! – Лисичка порывисто встает и одергивает одежду, уже не скрывая своего нетерпения. – Гонор, я тебя, конечно, уважаю, но мы и так на взводе, не усугубляй.

– Минутку, – невозмутимо просит клирик. Затем встает, открывает свою котомку и раздает каждому в руки по большой фляге с «монастырским зельем здоровья». – Едва кридов хватило, но это того стоит. Лечит в несколько раз активнее, чем обычная настойка. Силы лекаря придется экономить для серьезных схваток, а мелкие царапины и так залечите, незачем Дара будет утруждать.

– Разумно, – киваю я, – но про вход ты так и не сказал. Дождешься, однако, получишь в лоб от Рыжей, а останавливать ее мы не станем.

– Ладно, ладно. Посмотрите вниз. – И Гонор кивает в сторону реки.

Мы вчетвером подходим к краю и с оторопью глазеем на воронку. Если бы не гул воды, тишина повисла бы мертвая.

– Шутишь? – подавленно озвучивает общую мысль Рыжая. – Мы что, самоубийцы?!

Странный перхающий звук заставляет нас обернуться. Первый раз вижу, как смеется Гонор. И первый раз слышу его смех. Широкие плечи клирика сотрясаются, лицо багровеет. Но под нашими возмущенными взглядами это ослиное ржанье моментально прерывается, и клирик принимает привычный вид.

– Не мог удержаться, но оно того стоило, видели бы вы свои лица. Ладно, шутки в сторону. – Он делает несколько шагов от края козырька к сердцевине скального массива, приседает на корточки и прикладывает к каменной поверхности ладонь. За время, проведенное в песочнице, меня уже трудновато удивить очередным обыденным чудом. Я и не удивляюсь, когда от ладони клирика разбегаются линии, формируясь в полутораметровый круг с четкими границами. Как только линии замыкаются, поверхность очерченного участка озаряется короткой сильной вспышкой, мгновенно сжигающей всю пыль и мусор, и перед глазами предстает девственно-чистая поверхность. Ровная, как стол.