Душенька

Я не помню, как вышла из машины, как дошла до подъезда. Опомнилась я уже у квартиры – дверь была распахнута, а у порога все так же стоял Васька, словно не целый век сейчас кончился, а прошло всего пять минут. Васька ухмылялся, как полный идиот, и смотрел на меня, не в лицо мне, а пониже. Только сейчас я поняла, что халат на мне расстегнут, грудь почти обнажена, а волосы рассыпались по плечам. Я и ахнуть не успела, как он схватил меня и потащил в глубь квартиры, весьма ловко захлопнув ногой дверь. Оказалось, Васька невероятно силен – он не только нес меня на руках, но ухитрялся мять, тискать и целовать, а ведь я билась и извивалась. До кровати он меня не донес, уронил на ковер и сам упал сверху. Тело у него было литое, и голым бедром я вдруг почувствовала нечто, заставившее меня замереть в удивлении – либо у него в кармане брюк лежал огромный семенной огурец, либо Василий, этот недоумок, был отлично, даже феноменально оснащен для любви. Он смотрел на меня, как ребенок на пломбир, а глаза у него были ярко-синие, с круто загнутыми, девчачьими ресницами. Воспользовавшись моим минутным оцепенением, он полностью распахнул мой халат – я услышала, как оторвавшаяся пуговичка укатилась под стол, – и проник пальцами в мои трусики, а там у меня все было уже очень влажно и горячо. И от поцелуев Олега, и от этого неожиданного нападения, от близкой опасности я завелась невероятно, и едва только он прикоснулся ко мне, как словно молния прошла через мой позвоночник. Неожиданно для себя я кончила, да как! У меня даже в ушах зазвенело, и я крикнула так, что мой несчастный насильник испугался и отскочил в сторону. Я не дала блаженной истоме овладеть собой – это бы значило отдаться Ваське, а уж такая связь в мои планы точно не входила! Поэтому я быстро села, запахнула халат и стукнула Ваську в переносицу кулаком. Я не хотела бить сильно, но получилось, видимо, чувствительно: из его носа сразу закапало алым, а Васька охнул, вскочил и кинулся наутек.

Громко хлопнула дверь.

И только тогда я заплакала.

Но на этом мои беды не кончились – меня ждали куда более страшные испытания.

Я была еще очень наивной, но обладала достаточным жизненным опытом, чтобы сообразить – Олег уехал не по собственной воле. Очевидно, тут замешаны деньги, и деньги немалые. Он попал в неприятную ситуацию и был вынужден бежать, чтобы не попасть в еще более тугой переплет. Распродал свое имущество, продал и дом, и свою ненаглядную Гаруду. Прихватил с собой серебряный поднос и картину... А меня оставил. Не будут ли его кредиторы интересоваться моей скромной персоной? Даже если и так, то что я могу им дать? Куда он уехал, я не знаю, а взять с меня нечего, кроме плюшевого кота и невеликой каратности бриллианта.

Но кредиторы Олега заинтересовались не мной. Переживая свое горе, я совсем забыла про ту, другую женщину, которая была Олегу близка. Но она не забыла обо мне. Мне казалось, она не должна знать о моем существовании – абстрактная, отстраненная, холодная, она казалась мне фигурой условной, без внешности, без чувств, без мыслей. С исчезновением Олега она тоже должна была исчезнуть из моей жизни. Но, оказывается, «та, другая» была настоящей, она чувствовала и боль, и любовь, и, более того, внешность ее была мне знакома...