Душеполезные поучения

Лукавый же не хочет сего, но ненавидит, ибо он хочет делать зло и больше о тех радуется, имже несть управления. Почему? — Потому что они падают аки листвие. Вспомни того брата, которого любил лукавый, и о котором говорил он Авве Макарию: «Имею одного брата, который, когда видит меня, вертится как мотовило». Таких он любит, о таких всегда радуется, которые (живут) без наставления, и не поручают себя (человеку), могущему помогать им и руководить их о Боге. Разве не ко всем братиям приходил тогда демон, которого видел святый носящим различные снеди в тыквах? Разве не всех он посещал? [В греч. книге: искушал] Но каждый из них, понимая его козни, шел (к своему духовному отцу) и открывал ему свои помышления, и находил помощь во время искушения, а потому лукавый и не мог одолеть их. Только одного несчастного нашел он, который следовал самому себе и ни от кого не имел помощи и потому лукавый поступал с ним, как с игралищем, и уходя благодарил его и проклинал других. Когда же (враг) сказал Авве Макарию это (дело), и имя брата, святый пошел к нему и нашел, что причиною его погибели было то, что он не хотел исповедывать (свои помышления); нашел, что он не имел обыкновения открывать их кому-либо. Посему-то враг и вертел им, как хотел. И (брат), вопрошаемый святым старцем: «Как ты пребываешь, брат?» — отвечал: «Молитвами твоими, хорошо». И когда святый опять спросил: «Не борют ли тебя помыслы?», он отвечал: «Пока мне хорошо». И не хотел ничего исповедать, пока святый искусно не заставил его открыть свои помыслы, и, сказав ему слово Божие, утвердил его и возвратился.

По обыкновению своему враг пришел опять, желая низвергнуть сего брата, но посрамился, ибо нашел его утвержденным, нашел его исправленным и не мог уже более над ним издеваться, и потому удалился, не успев ничего сделать; удалился посрамленный и этим (братом). Посему когда святый опять спросил демона: «Как пребывает тот брат, твой друг?» — он уже не назвал его другом, но врагом, и проклинал его, говоря: «И тот развратился, и тот не повинуется мне, но даже стал всех свирепее». Видишь ли, почему ненавидит враг гласа утверждения? Потому что всегда желает нашей погибели. Видишь ли, почему он любит полагающихся на себя? Потому что они помогают диаволу, и сами себе строят козни. Я не знаю другого падения монаху, кроме того, когда он верит своему сердцу. Некоторые говорят: от того падает человек, или от того; а я, как уже сказал, не знаю другого падения, кроме сего, когда человек последует самому себе. — Видел ли ты падшего, — знай, что он последовал самому себе. Нет ничего опаснее, нет ничего губительнее сего. Бог сохранил меня, и я всегда боялся сего бедствия. Когда я был в общежитии, я открывал все свои помыслы старцу Авве Иоанну, и никогда, как я сказал, не решался сделать что-либо без его совета. И иногда говорил мне помысл: «Не то же ли (самое) скажет тебе старец? Зачем ты хочешь беспокоить его?» А я отвечал помыслу: «Анафема тебе, и рассуждению твоему, и разуму твоему, и мудрованию твоему, и ведению твоему; ибо что ты знаешь, то знаешь от демонов». И так я шел и вопрошал старца. И случалось иногда, что он отвечал мне то самое, что у меня было на уме. Тогда помысл говорил мне: «Ну что же? (Видишь), это то самое, что я говорил тебе: не напрасно ли беспокоил ты старца?» И я отвечал помыслу: «Теперь оно хорошо, теперь оно от Духа Святого; твое же внушение лукаво, от демонов, и было делом страстного устроения (души)». И так никогда не попускал я себе повиноваться своему помыслу, не вопросив (старца). И поверьте мне, братия, что я был в великом покое, в полном беспечалии, так что я даже и скорбел об этом, как я уже и говорил вам о сем; ибо слышал что многими скорбми подобает нам внити во Царствие Божие (Деян. 14, 21), и, видя, что у меня нет никакой скорби, я боялся и был в великом недоумении, не зная причины такового спокойствия, пока старец не объяснил мне того, сказав: «Не скорби, ибо каждый, предающий себя в послушание отцам, имеет сей покой и беспечалие».

Постарайтесь же и вы, братия, вопрошать и не надеяться на себя. Познайте, какое в сем деле беспечалие, какая радость, какое спокойствие. Но поелику я сказал, что я никогда не скорбел, то послушайте и о том, что со мной случилось тогда.