Душеприказчик

Говорят, что отец Оцлав пришел в городок с рекомендациями самого святейшества. После внезапной кончины отца Лацла он быстро стал лучшим другом каждого горожанина. Его отзывчивость и мудрость помогали разрешить любую самую сложную проблему, с которой обращались к нему прихожане. Сам Ецлав часто бывая в Пришлом квартале, восхвалял отца Оцлава. И каждый раз натыкался на стену непонимания. Иноверцы не очень доверяли подобным благодетелям. Они видели в отце Оцлаве не спасителя, а разрушителя города и его славных традиций.

Ецлав не верил им.

Время шло, и наступил день, который явился кошмаром для каждого, кто проживал за каменными стенами. Могущество Оцлава оказалось сильнее человеческих жизней, и город горел. И когда первый лепесток пламени уже коснулся черепичных крыш, Ецлав — примерил на себя иссиня-черный балахон Душеприказчика. Он молил всевышнего о прощении каждого кто оступился в своей бренной жизни. И ужасный груз лег на его плечи, и еще шестеро разделили его участь.

* * *

— Неужели святой отец оказался приспешником дьявола? — удивился я, дослушав историю.

— Не знаю, кем он оказался, но именно он поверг мой город в адское пламя. И все люди, знакомые и не очень, родные и неизвестные мне, праведники и грешники… Их всех забрал огонь.

Проклятый задумчиво покрутил стилет — лезвие, продырявив пол, буравило сгнившую древесину.

— Как же ты должен спасти их души?

В ответ мой собеседник лишь пожал плечами.

— Не знаю. Когда мы поняли, что отец Оцлав обманул всех нас, мы — те, кто еще не поддался его чарам, дали зарок, во что бы то ни стало спасти наш город. Заклинание было произнесено, и вот мы оказались между жизнью и смертью, в этих бесплодных землях. Нас раскидало в разные стороны этого странного мира, и никто не мог преступить установленную границу.

— Граница — это озеро утопленников? — догадался я.

Проклятый кивнул и добавил:

— Только твой рисунок помог нам разорвать этот призрачный круг.

— Но я, больше не могу рисовать, — я разочарованно посмотрел на перо и мятые листы бумаги.

— Тебе придется попробовать снова. Иначе нам не попасть в город.

— Почему?

— Всему свое время, — уклончиво ответил Проклятый.

— Тогда скажи, кто сейчас охотится за тобой? — не унимался я.

— Этого я не знаю, — честно ответил Душеприказчик. — Но поверь мне, я, ни за что на свете, не желал бы встретиться с этим исчадием ада.

— Разве в городе мы не будем в безопасности?

— Я должен прийти к истокам. Все возвращается на круги своя. В бесплодных землях мы не найдем ничего кроме страдания и иных более ужасных проявлений смерти.

— Но откуда ты знаешь? — меня просто переполняло множество вопросов.

— Знаю, — уклончиво ответил Проклятый и протянул мне перо и лист бумаги. — И если ты желаешь, чтобы твое сердце и дальше билось, сохраняя привычный ритм, ты попробуешь что-нибудь нарисовать. Уж не знаю, почему этим полуразложившимся существам нравятся твои художества. Но надо пробовать…

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ: Покровительница Пришлого квартала

Я в отчаянье бросил перо на землю, а чернильницу швырнул в ближайшее дерево. Ничего не получалось. Руки отказывались слушаться меня, и казалось, что я больше не смогу не только рисовать четкие линии, но и вывести хотя бы маломальскую причудливую завитушку. Чтобы я не пробовал рисовать, выходили лишь непонятные мерзкие каракули.

Раздраженно я запахнулся курткой, и ничего не говоря, повернулся к костру спиной. Все выглядело достаточно глупо, и между тем достаточно доходчиво. Заплутав между двумя мирами, мои таланты растерялись, будто семена из прохудившегося мешка. И как исправить нынешнее положение — я не знал.

Не помню когда, я погрузился в недолгую, но приятную дрему.

Меня разбудил резкий толчок в плечо. Я протер глаза и увидел перед собой помятый рисунок прекрасной девы на желтом дорожном листе.

— Как у тебя это получилось? Объясни? — в глазах Проклятого с легкостью читалось не скрываемое удивление.

— Что? — спросони я ни как не мог понять, что же произошло.

Только окончательно придя в себя, я сумел разглядеть молодую девушку, которая, повернувшись вполоборота, с интересом рассматривала древнюю как сама смерть старуху: серое морщинистое лицо было сжато, словно гнилой овощ, а глаза ввалившись, казались двумя ужасными земляными рытвинами. Девушка вглядывалась в чужое лицо, с интересом и страхом узнавая в них, знакомые для себя черты. Великолепная зарисовка казалась мне до боли знакомой, будто я уже видел ее. Но с сожалением я понимал, что не моя рука вырисовывала эти идеальные линии и контуры.

— Это не мой рисунок, — медленно протянул я.

— Я нашел его рядом с тобой, — уточнил Проклятый. — И честно говоря, если этот клочок бумаги поможет нам пробраться за городские стены, мне все равно кто накалякал его. Пусть даже это происки самого Дьявола!