Душеприказчик

Я сам не заметил, как задремал. Сон, налетев, будто неуловимый морской бриз унес меня в те далекие места, где я всегда был в безопасности и не знал голода и одиночества, страха и смерти. Я оказался дома.

* * *

Тот, кто пришел к душеприказчику был не один. С ним оказалась странная мохнатая зверюшка — очень смышленая и способная повторять за ним легкие слова. Он называл ее — Ша. Что на языке его народа означало — верный друг. Душеприказчик рассказал о себе все. Мрачный старец долго смотрел ему в глаза, и грустно покачав головой, произнес:

— Я поклялся своей жизнью, что никогда не буду жить ради другого человека и никогда не попрошу и не заставлю другого человека жить ради меня. В этом была моя ошибка. Но тебе выпала иная участь, так неси ее с желанием, так как иного выбора у тебя, увы, нет.

— Но что, же мне делать? — взмолился Душеприказчик.

— Верь. Вера порой совершает, гораздо большие чудеса, нежели чародейство или колдовство. Наш мир многогранен и не так уж прост. Любовь не ограничивается просто чувствами, а смерть лишь смертью. Главное верить и ты сам поймешь все для себя. Да и события в нашем мире столь не предсказуемые, что порой их последовательность сводит нас с ума, заставляя верить в чудеса…

Они ни одну бессонную ночь просидели возле не тлеющего костра, разговаривая о том странном месте, где свела их коварная судьба.

На рассвете последнего дня, старец ушел. Душеприказчик кинулся ему вслед, но твердая рука остановила его.

— Ты сам поможешь себе, — наставительно произнес старец и исчез.

Ночной морок рассеялся, унеся с собой память прошедшей ночи. Может быть, и не было вовсе странного одиноко скитальца с его мудрыми наставлениями, а может быть именно он и помог душеприказчику выжить в этом треклятом мертвом мире. Только причудливая зверюшка с этого дня всегда была с ним рядом и не давала отчаянью и сомнениям пленить его разум.

* * *

Мы шли по длинным змеевидным коридорам, которые казались мне бесконечными. Извилистые переходы, обрушенные лестницы и винтовые подъёмы и спуски, мелькавшие в свете тусклого факела, сводили меня с ума. Где то рядом жалобно попискивал Ша. Я, во тьме, нащупал зверюшку и, поймав ее, посадил себе на плечо, в знак доброго поступка она уткнулась мне пушистой мордочкой в щеку, затихла.

— Это подвалы принадлежащие королю Петру Справедливому, — с гордостью произнес Проклятый. Имя давно усопшего правителя эхом разлетелось по узким коридорам.

— Он строил обходные пути из города?

— Он был чернокнижником и скверным королем, — буркнул в ответ Проклятый. И его слова оказались ударом ниже пояса. Я действительно ничегошеньки не слышал о Петре Справедливом и даже не догадывался, чем он мог прославиться в истории здешнего городка.

Спустившись еще ниже, мы уперлись в кованную железную дверь. Проклятый осторожно достал из-под рубахи длинный двусторонний ключ и медленно вставил его в замочную скважину. В тишине раздался противный скрежет, два резких поворота и дверь, с легкостью открывшись, позволила нам продолжить путь.

По дороге нам попались еще несколько проржавевших решеток с тяжелыми засовами, но и они с легкостью распахивались не в силах противостоять хитроумной поделке талантливого ключника.

Длинная лестница ушла из-под ног, исчезнув в кромешной тьме. И я в очередной раз почувствовал легкий запах гнили, смешанный с затхлостью.

— В этих подвалах погибла не одна безвинная душа, — осторожно произнес Проклятый.

Я вздрогнул. Накативший на меня ужас, заставил мои поджилки затрястись, не дав мне возможности сделать еще хотя бы один шаг.

— Может быть, найдем другой путь? — быстро предложил я.

Проклятый лишь отрицательно качнул головой.

— Иного пути нет. Именно через него я попал в Собор святого Стефана, где и принял на себя грехи горожан. Все повторяется, как много лет назад.

Проклятый осторожно дотронулся до холодной кладки — почерневшие от времени камни все еще хранили память тех далеких роковых дней.

— Поторапливайся. Иначе мертвяки найдут нас раньше, чем… — фраза оборвалась, и я почувствовал сильный толчок в спину.

* * *

Буквально протиснувшись через узкий проход, мы оказались в огромной каменной зале, украшенной огромными изящными люстрами.

Проклятый с интересом уставился на обветшалые, покрытые пылью и паутиной картины. На одной из них был изображен высокий статный мужчина, в темном, расшитым золотом камзоле. Его взгляд властно взирал на нас поверх, будто для него мы были всего лишь глупой, грязной челядью.

Внезапно из дальней части залы послышался протяжный женский стон и умоляющий голос запричитал спасительные слова. Она просила отпустить ее и больше не причинять боли. Голос был настолько слабым и изможденным, что мороз пробежал по коже, отразив те невиданные муки, выпавшие на долю этой несчастной.

Мы медленно двинулись вперед, осторожно прислушиваясь к внезапной тишине.

Стон повторился и вслед за ним раздался желчный мужской гогот.