Душераздирающее творение ошеломляющего гения

Видите ли, как все люди, которые много пьют и при этом имеют семью и работу, он был великим фокусником. Конечно, его фокусы казались примитивными, когда их секреты раскрывались, но ведь ему удавалось с их помощью, если понадобится, очень долго водить за нос целый дом, населенный настороженными и недоверчивыми людьми. Самым знаменитым был его фокус с «Анонимными алкоголиками»: он ходил на их собрания, одно собрание даже у нас дома, слегка под мухой. Это было очень круто. Примерно месяц он ходил на лечение в какой-то центр, пока мы были на западе с визитами к родственникам, а когда вернулись, он был дома трезвый, исцеленный, бодрый. Мы все воспряли духом. Нам казалось, что мы наконец прошли этот этап, наша семья теперь станет другой, обновленной, ну и, конечно, раз он теперь стал трезвым, сильным и так далее, то теперь завоюет весь мир и поделится с нами. Мы сидели у него на коленях, боготворили его. Хотя, наверное, это слишком сильно сказано. Мне кажется, в глубине души мы продолжали его ненавидеть и бояться после всех тех лет, когда он на нас орал, гонялся за нами и так далее, но все-таки мы были на подъеме, хотели, чтобы все теперь у нас было нормально — мы не знали точно, что такое «нормально», да и видели ли мы где-нибудь это «нормально», но все-таки были преисполнены надежд. Потом начались эти собрания, в том числе то, которое устроили у нас в гостиной. Мы уже должны были лежать в постелях, но я в какой-то момент встал, прокрался вниз и стал смотреть через лестничные перила, увидел много взрослых людей в клубах сигаретного дыма, и там же сидел отец — на диване, на том самом месте, где он сидит на Рождество. Было непривычно видеть так много взрослых у нас дома, родители не очень любили гостей, но вся штука в том, что он и тогда продолжал пить, может, даже в тот вечер выпил, — а мы ничего не знали, и они ничего не знали, и это, если вдуматься, был идеально исполненный фокус. И я должен сказать, что ценю этот фокус, ведь и в моей натуре есть демонические черты.

А как он мог пить так, чтобы никто не замечал, если он все время был дома?

Ага. То-то и оно. Никаких бутылок в доме не было. Мы все проверяли. Мать была настороже, да и мы тоже. А знаете, где была выпивка? Вы просто со стула упадете, так это просто. Почти каждый день рано утром — это было единственное время, когда его совсем никто не видел и не смог бы ничего заподозрить, — он уходил из дома, покупал бутылку водки и пять-шесть литров хинина и приносил их домой.

А потом он…

Вот именно, отливал хинин из половины емкостей и заливал туда водку, а потом уничтожал все следы ее существования. А по вечерам, когда мы все собирались в общей комнате и смотрели сериал «Втроем»[121] или что-то другое, он выходил на кухню и — вот это особенно замечательно — наливал хинин (то есть водку) не в стопку, из которой обычно пил, ведь стопка — это знак для стороннего наблюдателя: тут алкоголь; нет, он брал стакан. Он брал стакан, а мы все оказывались в дураках! Еще раз: что наливают в стопки? Крепкие алкогольные напитки. Что наливают в большие стаканы? Прохладительные напитки, конечно! Да-да, большие стаканы берут те, кто пьет невинные холодные безалкогольные напитки. Можете себе представить? Он, наверное, чувствовал себя самым умным человеком на свете — уж во всяком случае умнее своих отпрысков-недоумков. И так тянулось примерно год, и все это время нас распирало от гордости и надежд, мы верили, что он завязал, что больше не придется сбегать на целый день, а то и на неделю, к друзьям и родственникам, больше не будет разговоров о том, что мы его бросим, и так далее, и все то время, что мы радовались переменам, все это время… просто невероятно. А главное, когда он пил из больших стаканов (помните: большой стакан = прохладительный напиток), то пил еще больше, чем раньше, а мы чем дальше, тем больше оказывались в замешательстве, потому что он, хоть и оставался на вид трезвым, но, как и раньше, после десяти вечера начинал говорить смешную ерунду, как и раньше, ни с того ни с сего впадал в ярость, как и раньше, каждый вечер в одиннадцать засыпал, сидя на диване очень прямо.

А когда его разоблачили, он бросил пить?