Душеспасительная беседа

— Не могу, — сказал главный пьяница Стамбула, — я прижал спиной к стене твоего дворца бутылку с вином, чтобы выпить напоследок, если я сделаю шаг, она упадет и разобьется.

Султан помрачнел, махнул рукой и велел отпустить пьяницу домой.

* * *

Один раз в жизни и султан Мурат проявил милость к пьяницам. А может быть, понял безнадежность своего метода борьбы с пьянством? Кто знает, история об этом, как говорится, умалчивает…

Звонок

1

Однажды утром одинокая старуха, Анна Петровна Шарагина, открыла дверь своей квартиры (был звонок) и… замерла от удивления и невольного страха.

Анна Петровна ожидала появления письмоносца Симочки, приносившей ей пенсию на дом, а на пороге оказался здоровенный молодой брюнет. Модный. Весь в усах и баках!

— Здравствуйте. Вы — моя тетя! — сказал модный брюнет, ощерив в улыбке желтые волчиные клыки.

— Я вас не знаю, — пролепетала Анна Петровна, загородив пришельцу проход в квартиру своим хилым тельцем.

— Вернее будет сказать — моя баба-тетя Анюта! Я угадал? — Пришелец вежливо приподнял кепочку-темягрелку.

Анна Петровна захлопнула дверь перед самым его носом — крупным, мясистым, типа «руль».

— Напрасно вы так! — с ласковой укоризной сказал за дверью незнакомец. — Я к вам по-родственному, со всей дорогой душой… Я внучок покойной Анастасии Сергеевны Поземковой, вашей двоюродной сестрицы… с Дальнего Востока… Уточняю: я ее приемный внучок. Анастасия Сергеевна взяла меня из детского дома и поставила на ножки.

Анна Петровна ответила:

— Я такого факта из Настиной автобиографии не знаю. Мы, правда, были с ней в длительной ссоре, я ей не писала писем, и она мне.

Незнакомец за дверью прервал пенсионерку:

— А вот она-то как раз вам и написала. Перед самым своим… отбытием. Я это заветное письмецо собственноручно бросал в почтовый ящик.

— Не получала я никакого такого заветного письма!.

— Связь виновата! Жалуемся, ругаем почту-матушку, а ей все как с гуся вода! Да, да, написала вам письмецо Анастасия Сергеевна и даже устно много раз мне советовала: если, говорит, со мной случится большая неприятность, не оставайся тут один, Васятка, без присмотра и без призора, а поезжай к Анюте Шарагиной, моей сестрице двоюродной, она тебя, сироту, приголубит, потому что женщина она отзывчивая и добрая, я хотя с ней и поссорилась по бабьей глупости, но хулить ее не стану…

После этой тирады, произнесенной проникновенно и даже с легкой слезой в голосе, Анна Петровна дрогнула и открыла дверь.

2

Василий Аркадьевич Желтков, он же Васятка, очень быстро наладил с Анной Петровной полный, как говорится, контакт. В день своего появления уже к вечеру он притащил из магазина раскладушку, поставил ее в кухне. За ужином рассказывал всякие интересные байки про Дальний Восток, был вежлив и обходителен. С утра ушел устраиваться на работу. Куда? Туда, где, по его туманным словам, к ржаной лепешке дается еще и маслице. Вернулся вечером трезвым, сказал: «Обещали!» Принес гостинцы — карамелек и кекс — к чаю. Пустяк, а приятно!

Так и прижился усатый Васятка у бабы-тети Анюты, стал своим. Один раз даже полы натер в квартире, но чем окончательно пленил сердце пенсионерки, так это тем, что, затеяв стирку своего бельишка, предложил Анне Петровне постирать заодно и ее «предметы».

Анна Петровна покраснела вся, как девочка, стала, смущенно хихикая, отказываться от Васяткиного предложения. Васятка настаивал:

— Я привычный, я для Анастасии Сергеевны все стирал и вам постираю по-родственному… с дорогой душой и с детским мылом, у меня есть в запасе…

Кончилось их препирательство тем, что Анна Петровна заперлась в ванной и выстирала там не только свои «предметы», но и все Васяткины сорочки и подштанники.

Через некоторое время Васятка приступил к главному — стал уговаривать Анну Петровну прописать его в ее квартире как опекуна, который будет всячески ее ублажать и холить. Тут Анна Петровна сдалась не сразу, а, поджав губы, сказала, что подумает.

Думала три дня и три ночи и, ни с кем не посоветовавшись, на четвертый дала свое согласие. Васятка тут же положил перед ней на стол заранее уже напечатанное на машинке заявление, и Анна Петровна его подписала. И не только подписала, а сама — как в тумане! — пошла куда нужно и оставила у кого нужно эту бумагу. Ей сказали — ответ будет дан примерно через десять дней.

Узнав об этом, Васятка сдвинул брови, побарабанил пальцами по кухонному столу и сказал:

— Звонок придется туда организовать, Анна Петровна, без звонка мы с вами получим не бублик, а дырку от бублика, как сказал поэт Маяковский… Завтра поедем с вами к одной личности — к одному такому… «звонарю». Придется сунуть ему десятку!

— За что?!

— За гуманизм! — сказал Васятка загадочно.

3

Личность, которую Васятка назвал «звонарем», оказалась мужчиной средних лет, очень деловитым и энергичным на вид. Личность жила на даче, в поселке недалеко от города, среди берез и осинок. С Васяткой личность говорила на «ты», а Васятка называл личность почтительно Леопольдом Леопольдовичем и на «вы».

«Звонарь» усадил пенсионерку в глубокое кресло и строго, как медицинский профессор на приеме, сказал: