Душеспасительная беседа

- Вот что, господа хорошие! — сказал старший агент. — Если не получу завтра киноаппарат, всех... под метелку! Вы должны знать, кто такую свинью мог нам подложить! Овечками не прикидывайтесь! Понятно?!

Далее последовали слова, не поддающиеся воспроизведению в печати.

После долгой и томительной паузы поднялся со своего места некто щуплый и лысенький и сказал:

- Василий Петрович, это не наши напозволяли, это беспризорники, судя по всему...

- Меня это не касается! — оборвал его старший агент. — Мое дело - сказать, а ваше - работать!

На следующий день киноаппарат был торжественно вручен владелице, когда она после завтрака в ресторане вернулась в свой гостиничный номер.

Миллионерша пришла в восторг, она позвонила по телефону влиятельному товарищу, рассыпалась в благодарностях и сказала, что восхищена блестящей работой самаркандской уголовной полиции.

- Милиции! — поправил ее влиятельный товарищ. — Полиции у нас нет.

- Да, да, именно милиции, — подхватила радостно миллионерша, — потому что наша полиция искала бы пропажу год и все равно бы не нашла. Я хочу выразить свою благодарность вашей полиции, то есть милиции. Как и где я могу это сделать?

- Вам надо обратиться в газету, мадам! Лучше всего в «Правду Востока», в ее самаркандское отделение.

Спецкором и полпредом «Правды Востока» в Самарканде был тогда Коля С., хороший журналист, человек простых нравов, ходивший по городу в ночной сорочке, в белых полотняных штанах и сандалиях на босую ногу. В таком виде он и сидел у себя в отделении за письменным столом, сочиняя очередную корреспонденцию на вечную тему борьбы за повышение урожая хлопчатника, поглаживая себя - для вдохновения - рукой по белобрысому щетинистому ежику волос, когда в комнате вдруг появились миллионерша из Неаполя в своих белых бриджах и красной кофточке и ее любовник-археолог, тоже в бриджах, но в клетчатых, носатый, печальный и черный, как старый утюг.

Коля С. учтиво поднялся со своего стула и стоя выслушал восторженный монолог итальянки в переводе ее любовника.

Когда они его закончили, он сказал:

- Я что-то не пойму, что вы хотите от нашей газеты, гражданка?

- Я хочу выразить через вашу газету свое восхищение работой самаркандской милиции.

- Зачем? — сказал Коля С. — Это ее обязанность. Наша милиция всегда так работает.

- Тогда... — итальянка достала из своей сумки чек на крупную сумму в валюте на какой-то солидный неапольский банк, — я хочу пожертвовать Советской власти эти деньги в знак моей благодарности за киноаппарат.

Археолог перевел Коле ее слова.

Коля С. покраснел так, что его белобрысый ежик стал совсем белым, и сказал:

- Советская власть не нуждается в ваших подачках, гражданка. Переведите ей точно то, что я сказал! — приказал он археологу.

Археолог перевел.

Итальянка смутилась, и, видя ее смущение, Коля смягчился:

- Я слыхал про вашу историю. Ваш аппаратик у вас свистнули беспризорники, гражданка. Беспризорные дети - это наследие нашей гражданской войны и нашей разрухи. Мы ведем общественную борьбу с этим бедствием. Тут, за углом, находится контора благотворительного общества «Друг детей», можете отдать свой чек им. Переведите ей!

Археолог перевел.

Итальянка расцвела снова и сказала, что сейчас же пойдет в контору «Друг детей» и передаст кому нужно свой чек. Коля, шаркнув босой ногой в сандалии, пожал ей руку, и знатные гости покинули самаркандское отделение газеты «Правда Востока».

Чек свой итальянская миллионерша действительно передала обществу «Друг детей» в Самарканде, и на этом следы ее пребывания в Советской Средней Азии теряются, так же как потерялись и не были обнаружены ее другом следы другого итальянца - великого путешественника Марко Поло.

Маяковский живет в Москве

Маяковский живет в Москве, — да, это именно так. Он живет в том самом доме 3/6 по Лубянскому проезду, в котором жил и тогда, когда еще не бронзовый, а живой мерил своими «саженьими шагами» московские улицы и бульвары, гудя стихами себе под нос.

Тогда он занимал одну четырнадцатиметровую «комнатенку-лодочку» в квартире на пятом этаже дома, принадлежавшего до Октябрьской революции коммерции советнику Стахееву, — теперь победившая Революция отдала ему весь дом, все пять этажей.

Дом внутри перестроен, комнаты коммунальных квартир превращены в обширные залы, лестницы укреплены и покрыты мраморными плитами.

Дом стал государственным музеем Маяковского. Этот единственный в мире литературный музей такого масштаба открылся в Москве 29 января 1974 года.

Хорошо сказал его директор, литературовед и маяковед Владимир Васильевич Макаров, американским туристам, когда они, осмотрев музей, выразили свое восхищение им в чисто американской форме:

— Даже у нас в Штатах нет ничего подобного!

Макаров сказал им:

— Но у вас в Штатах нет и поэта, подобного Маяковскому.