Душевные омуты

Во время настойчивого ухаживания можно получить прямо противоположный результат из-за проекции на другого человека некоего жизненно важного элемента своей психики. Такое навязчивое мышление не следует путать с любовью; это чистая проекция, и в подавляющем большинстве случаев она будет отражать какой-то аспект первичных детско-родительских отношений. В силу того, что родитель имеет власть над психикой зависимого от него ребенка, эмоциональные травмы, размытая идентичность и глубинная динамика отношений становятся основными элементами его психической структуры. Со временем бессознательный материал, который оставался вытесненным, активизируется и проецируется на другого человека. При навязчивой проективной идентификации другой человек наделяется отсутствующим у нас элементом и становится его носителем, превращаясь таким образом в хранителя нашего благополучия или, наоборот, становясь воплощением для нас величайшей угрозы.

Вследствие проективной идентификации возникает влюбленность. В состоянии «влюбленности» мы испытываем самые лучшие чувства потому, что другой человек какое-то время отражает отсутствующие у нас элементы психики. Благодаря моментальному сближению со своей целостностью у человека появляется ощущение эйфории. Очевидно, что черты личности другого человека отличаются от тех, которые есть у нас в бессознательном. Поэтому наша проекция не может существовать долго; когда реальность смещает фантазию, «любовь» превращается в безразличие и даже в ненависть по отношению к проявившимся «несоответствиям» другого человека. Все мы знаем, какой одержимой может быть любовь, ибо в ней содержатся наши первичные проекции. Речь идет не только о тех проекциях, которые остались у нас с детства, но и о тех, которые возникли при ощущении экзистенциального тупика, связанного с нашим одиночеством на планете, которая вращается и одновременно падает в страшной пустоте бесконечности.

Как Роджер и Джордж оказались в плену у своей детской Потребности в родителе, так и Йетс оказался в плену своей проекции на женщину, которая, скорее всего, была совершенно неподходящим для него партнером. То, что не поддается интеграции, осознанию, обязательно превращается В одержимость. Внезапно пришедшая идея содержит большой аффективный заряд, который угрожает психическому равновесию. Нарушая это равновесие, мы совершаем отыгрывание, которое может показаться иррациональным И пагубным, но в целом является логическим следствием бессознательной идеи.

Проясняется проблема, с которой мы сталкиваемся в этом омуте: сделать бессознательную динамику сознательной. Так как это самая трудная проблема — причем Иногда неразрешимая и непереносимая, — наша одержимость нарастает и мы продолжаем оставаться в Аду. Как мы уже отмечали, поскольку неожиданно возникшая идея обычно уходит своими корнями в раннее переживание, чаще всего детское, мы вынуждены столкнуться с таким обстоятельством, которое ребенок не может перенести или ассимилировать. Именно рефлекторные воспоминания этого невыносимого аффекта поддерживают высокую степень одержимости.

Взрослый человек может выдержать непереносимое. Потом сказать: «Я одинок, я действительно одинок. Рядом со мной нет ни одного близкого человека. Мне может быть больно, ужасно больно. Они не позаботятся обо мне и не помогут. Я боюсь боли и боюсь жить в страхе. У меня нет сил, чтобы дальше жить. Если кто-нибудь меня не спасет, я погибну».

Этим все сказано. Эти тайны скрыты так глубоко и так неотвратимо воздействуют на нашу душу, что мы не можем ни повернуться к ним лицом, ни их перерасти. Они никуда не исчезнут и неожиданно появятся в то самое время, когда нам больше всего захочется управлять своей жизнью. Они напомнят нам о нашей хрупкости; они вынудят нас почувствовать себя неудачниками, они заставят нас испытать чувство стыда и унижения. И тогда необходимо вступить в борьбу с этими невыносимыми мыслями, чтобы, наконец, лишить их тиранической власти над нами. Юнг однажды заметил: «Большинство моих пациентов знали глубинную истину, но не прожили ее»[62]. Эту мысль можно выразить несколько иначе: пока мы не проживем глубинную истину, мы будем долго оставаться в Аду.

Зависимости: колесо-распятие Иксиона

Иксион, дерзко попытавшийся соблазнить Геру, привел в ярость Зевса и по его повелению был привязан к огненному колесу, которое должно было, не останавливаясь, катиться по небу, пока не попадет в царство Гадеса. (Интересно отметить, что остановила огненное колесо, правда, лишь на время, одна только прекрасная музыка Орфея. Точно так же одержимость Иетса смягчала лишь прекрасная лирика, которая время от времени исходила из глубины его истерзанной души.)