Душевные омуты

Я прихожу за минуту до начала спектакля и плюхаюсь в свободное кресло поближе к сцене. Спектакль больше напоминает художественное чтение, чем театральное действие. Можно только слышать, но не видеть, что происходит, хотя есть возможность наблюдать за действием в небольшое отверстие в стене. Я пододвигаюсь ближе, чтобы лучше видеть.

Мне дают много разных программ и критических заметок о пьесе, и я внимательно их просматриваю, раздражаясь, что получила их во время спектакля, а не после него. Мне попадается несколько сценариев, которые помогают понять, какое действие разыгрывается. Возможно, они позволят мне узнать весь смысл спектакля.

На сцене двое мужчин шепотом ведут диалог. У меня появляется чувство, что я наблюдаю что-то глубоко секретное. Я раздражена, потому что не могу слышать всю пьесу целиком. Пытаюсь взять свои вещи и пододвинуться еще ближе к сцене. Меня раздражает, что мне трудно понять пьесу. Тогда я начинаю вспоминать о том, как мало я о ней слышала и что воспринимала ее совершенно по-разному. Если это так, можно собрать разные впечатления и сложить их, чтобы составить полную картину.

Затем нас просят жестами показать игру на скрипке; эта просьба мне кажется глупой и бессмысленной. Что же меня смущает? Внезапно у меня возникает озарение: освободить себе пространство, чтобы сделать что-то еще, совершенно новое, — поэтому наши руки изображают игру на скрипке. Так, теперь я все поняла, я брожу и смотрю спектакль с разных сторон, слушаю его отовсюду и наблюдаю, как смогли совместить все происходящее. [Сон переходит к другой сцене, где ориентиром для верблюда являются «верблюжьи яйца».]

Верблюжьи яйца упали и раскололись! И в этот самый момент вошел взрослый мужчина, причем он появился с той стороны, куда направлялись мы. Вот это трагедия. Затем я поняла: нет, это не трагедия! (Здесь лишь видимость трагедии.) Яйца привели нас прямо к этой сцене. Теперь в них больше нет необходимости. Мы готовы к новым ориентирам, к новым инсайтам. [Выделено сновидицей.]

Эвелин, женщине, которой приснился этот сон, было пятьдесят восемь лет. Она всегда сознательно стремилась найти собственный путь. Как и все мы, она предпочла бы иметь полную определенность, но не могла ее найти. Она испытала разочарование, пережила весьма болезненный для нее развод; ей нужно было растить детей и ходить на работу, но больше всего ей хотелось жить в ладу с самой собой. Как и все мы, она предпочла бы иметь полную и ясную картину происходящего, причем раз и навсегда.

Как и всем нам, ей приходилось, страдая, собирать по частям то, к чему она стремилась. Как и в сновидении Джулии о белокаменном городе, во сне Эвелин мы присутствуем при раскрытии драмы, но улавливаем в ней лишь какие-то отрывки и фрагменты. При этом у нас нет абсолютной ясности, нам все время что-то мешает видеть, мы не можем ничего до конца понять.