Душевный лекарь. О перенесении скорбей

Велико ваше горе, безмерна скорбь ваша, невознаградима потеря. Знаю, сердце на части рвется. И обыкновенная смерть, разлучающая нас с нашими родными, тяжка. Насколько же тяжелее должна быть сердцу разлука ваша с милым, хорошим Васенькой, такою смертию вырванным от вас. Тяжко, больно, страшно, горько! Но в горечи этой и сладость есть, мои о Господе родные, возлюбленные и дорогие чада, в тягости вашей есть и легкость, в горе и скорби – отрада и утешение. Вот где это утешение, отрада, легкость и сладость. Вася, при всех своих хороших внешних качествах, был хорош и по душе своей, как говорится, еще не испорченный мальчик. Стало быть, цветочек свежий, неувядший, благоухающий, цветущий, прекрасный. А что делает садовник, когда у него в саду зацветет редкий, дорогой цвет, ввиду наступившей холодной погоды, сырой, гнилой? Не берет ли он этот цветок нежный и не пересаживает ли в теплую светлую оранжерею, чтобы не поблек совсем цветочек его? Так вот точно поступил и Великий Садоделатель – Господь с милым, хорошим цветочком Васенькой. Ведал он, всеведущий, что ждут впереди цветок этот юный невзгоды, непогоды, бури да вихри, громы да молнии, дожди да ливни, осень гнилая… зима суровая, холодная, морозная. Завянет цветочек, поблекнет… погибнет навеки. «Нет, – сказал Садоделатель великий, Премудрый Господь, – не дам увянуть цветочку Моему юному, осень своею гнилостью не коснется его, зима хладом своим не умертвит его, бури и вихри не унесут его… Нет, Я возьму его, вырву из этой грешной земли, пересажу его в оранжерею Свою небесную, где нет уже ни непогод, ни бурь, ни вихрей, ни осени сырой, ни зимы холодной, где вечно сияет солнце – Сам Христос, где вечная весна, вечная Пасха, вечное Христос Воскресе». И рече, и быша.

Свщмч. Серафим (Звездинский), еп. Дмитровский (1883– ок. 1937).

У Бога нет мертвых, у Него все живы, а значит впереди у Вас еще встреча с любимым сыном.

Но, чтобы она была радостной, надо, чтобы и он, и Вы оказались в милости Божией.

Слава Богу, что свидетельство от людей о К. самое хорошее, а вот надо еще, чтобы и Церковь свидетельствовала о нем, что он был с Богом, жил в Боге.

Если в этом будет недостаток, то Ваш родительский долг – восполнить его молитвой за сына.

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) (1910–2006).

Смерть младенца

Как горьки слезы при смерти дитяти! Как тяжко матери, когда лишается она грудного младенца! Возрасти его, Господи, в чертоге Твоем!..

Блаженно детство! Оно наследует рай. Горе старости! Она остается здесь на бедствия. Ты, Господи, помоги ей!

Преподобный Ефрем Сирин (IV век).

О умершем же младенце отдайте на волю Божию, но все считать грехи свои виною и сего наказания.

Преподобный Лев Оптинский (1768–1841).

Святая Церковь препровождает почивших младенцев из этого мира в мир вечный не с плачевными песнями, с песнями радости. Она признает их блаженство верным: молитвы ее при погребении младенцев не говорят о неизвестной судьбе человека после смерти, как говорят о ней умилительно и плачевно при погребении возрастных. Эти молитвы и испрашивают у Бога почившему младенцу упокоение… и признают, что это упокоение дано, – почившего младенца уже называют блаженным.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) (1807–1867).

Часто смерть похищает невинных детей. Но вы знаете, что им принадлежит царствие Божие, и, между тем, плачете, что они так рано отходят от вас к Отцу Небесному, не испытав горестей земной жизни, и считаете исход их неблаговременным… Подумайте сами: отцовские ли это вздохи, материнские ли слезы?… Знаю, что в ваших слезах не та блестит мысль, что они отходят от вас к Отцу Небесному; нет, ваши слезы о том, что вы теряете в них ваши светлые надежды на ваше счастье, теряете будущих друзей и хранителей вашей старости. О, надежды, надежды! Если бы всегда сбывались вы! Но скажите, кто поручится, что дети ваши, если бы жили долее, всегда доставляли бы вам одни только радости и утешение? Кто знает? Может быть с годами они познакомились бы с обычаями света, противными христианству, и тогда не были бы столь любезными для Отца Небесного детьми, как теперь. Может быть, с годами остыл бы в них и к вам жар детской любви и они не были бы столь милыми для вас чадами, как теперь. Может быть… но чего бы не могло быть с ними в течение жизни?… А теперь они чистыми, невинными, как Ангелы, отошли от вас к Отцу Небесному, а вы все еще плачете, называя исход их от вас неблаговременным. Подумайте сами: отцовские ли это вздохи, материнские ли слезы?…

Епископ Гермоген (Добронравин) († 1893).