Душевный лекарь. О семейной жизни

Нужно явить ребенку христианскую веру, явить ему такую полную жизнь, христианскую, настоящую жизнь, которая поможет устоять, когда мир предложит ему всевозможные соблазны, – жизнь радостную, исполненную любви, трудную, подвижническую христианскую жизнь, интересную и подлинную. Если они ощутят ее в своих близких, если увидят в лицах своих родителей, их знакомых, в христианской общине, – конечно же, тогда они устоят перед соблазнами, в которых лишь внешне красивая ложь, а за ней ничего не скрывается, за ней на самом деле смерть, потому что все грехи, соблазны, которые существуют в мире, это путь к смерти. Познав эту истинную жизнь в детстве, от родителей, они, сравнивая то, что видели в детстве, с тем, что им предлагает мир, не знающий Христа, конечно же, сделают правильный выбор; главное – показать им пример истинной молитвы, который и будет основой воспитания.

Протоиерей Аркадий Шатов (XX–XXI вв.).

Религиозные наставления и впечатления, которые дитя получает от своей матери в самом нежном возрасте, которые он, так сказать, всасывает в себя вместе с молоком матери, остаются обыкновенно на целую жизнь. Если же такое дитя впоследствии, обуреваемое страстями и соблазняемое дурными примерами, и сбивается иногда с истинного пути, то в большинстве случаев оно гораздо легче снова возвращается на него, чем то, которое осталось без первоначального религиозного воспитания. В детях, воспитанных в христианском благочестии и набожности, но впоследствии развратившихся нравственно, очень часто с необыкновенною силою вдруг пробуждается воспоминание о невинной поре их детства. Они снова припоминают себе те детски простые молитвы, которым они научились из уст их, быть может, давно уже покоящейся в могиле матери, те простые уроки, увещания и наставления, которые они слышали еще на недрах своей матери. И воспоминание об этих счастливых днях детства нередко снова отвращает от греха и порока и обращает к недрам Небесного Отца.

Свщмч. Владимир, митрополит Киевский и Галицкий (1848–1918).

Как добиваться послушания?

Господь возвысил отца над детьми и утвердил суд матери над сыновьями.

(Сир. 3, 2).

Хочешь ли, чтобы сын твой был послушный? С детства воспитывай его в наказании и учении Господнем. Не думай, чтобы слушание Божественных Писаний было для него делом излишним.

Святитель Иоанн Златоуст († 407).

Пусть дитя резвится, но в то время, в том месте и тем родом, как ему приказано. Воля родителей должна запечатлевать каждый их шаг, разумеется, в общем. Без этого легко может покривиться нрав дитяти. Своевольно порезвившись, дитя возвращается вовсе без желания слушаться даже в каких-нибудь малостях.

Дитя, предоставленное самому себе, делается неукротимо своевольным. Потому родителям строго должно блюсти эту отрасль душевной деятельности. Самое простое средство к заключению её в должные пределы состоит в том, чтобы расположить детей ничего не делать без позволения. Пусть со всяким желанием прибегают к родителям и спрашивают: можно ли сделать то или другое? Убедить их опытами своими и чужими в том, что им опасно, не спросясь, исполнять свои желания, настроить их так, чтобы они даже боялись своей воли. Это расположение будет самое счастливое, но вместе оно и самое лёгкое для напечатления, ибо дети и так большею частию обращаются с расспросами к взрослым, сознавая своё неведение и слабость.

Воля родителей для малых детей есть закон совести и Божий. Сколько есть у родителей благоразумия, пусть так распоряжаются своими повелениями, чтобы не поставлять детей в необходимость быть преступниками их воли; а если уже сделались такими – сколько можно, располагать их к раскаянию. Что мороз для цветов, то и отступление от родительской воли для дитяти; не смеет смотреть в глаза, не желает пользоваться ласками, хочет убежать и быть одно, а между тем, душа грубеет, дитя начинает дичать. Как хорошо предварительно расположить его к раскаянию, сделать, чтобы без боязни, с доверием и со слезами пришло и сказало: вот я то и то сделал худо. Само собою, что всё это будет касаться одних обыкновенных предметов; но хорошо и то, что здесь положится основание будущему постоянному истинно-религиозному характеру – тотчас восставать по падении, образуется умение скорого покаяния и очищения себя или обновления слезами.

Святитель Феофан, затворник Вышенский (1815–1894).