В духовной жизни самый большой трус может стяжать многое мужество, если вверит себя Христу, божественной помощи. Он сможет пойти на передовую, сможет сразиться с врагом и победить. А что касается тех несчастных людей, которые хотят сделать зло, то они боятся, даже если имеют отвагу. Потому что они чувствуют за собой вину и основываются только лишь на собственном варварстве. Человек же Божий имеет божественные силы, и справедливость тоже на его стороне… Тем паче страшится человек, хотящий сделать зло тому, кто имеет в себе Христа! Будем поэтому бояться одного лишь Бога, а не людей, какими бы злыми они ни были. Страх Божий даже самого большого труса делает молодцом. Насколько человек соединяется с Богом, насколько ему ничего не страшно.
Когда ты решился на смерть, тебе ничего не страшно. Решимость на смерть равна по своей силе тысяче телохранителей.
Внимание к себе
Как узнать себя?
Вымети под лавками, так скажется сор.
Невозможно без усиленного внимания себе преуспеть в добродетели.
Надо стать у сердца и навыкать замечать возникающие из него мысли и чувства. Тогда и узрите, что за смрадная вещь наше доброе будто сердце. И придет тогда поминутное покаяние, и исповедь Богу Вездесущему и Всезрящему.
Ока своего умного не сводите с сердца, и всё, исходящее оттуда, тотчас схватывайте и разбирайте: хорошо – пусть живёт, не хорошо – тотчас убить его надо. Из сего учитесь узнавать себя. Какой помысл почаще выходит, значит, та страсть посильнее; против той и действовать посильнее начинайте.
Часто, совершая дела добродетели, мы тайно выполняем сплетенные с ними страсти. Например, со страннолюбием сплетается объядение, с любовию – блуд, с рассуждением – коварство, с мудростью – хитрость, с кротостию – тонкое лукавство, медлительность и леность, прекословие, самочиние и непослушание; с молчанием сплетается кичливость учительства; с радостию – возношение; с надеждою – ослабление; с любовию – опять осуждение ближнего; с безмолвием – уныние и леность, с чистотою – чувство огорчения, с смиренномудрием – дерзость. Ко всем же сим добродетелям прилипает тщеславие, как некая общая смазка, или, вернее сказать, отрава.
Испытывай себя чаще: куда зрят очи твоего сердца – к Богу ли и к жизни будущего века, к примерным, блаженным и светоносным силам небесным и святым, водворенным на небесах, или – к миру, к земным благам: пище, питью, одежде, жилищу, к людям грешным и суетным их занятиям?
Примечай за собою, как ты ведешь себя с людьми, высшими тебя, равными и низшими: из обращения сейчас можно видеть человека, горделив он или смирен. Замечай за собою, когда молишься: какие больше помыслы нападают на тебя. Старайся особенно о чистоте сердца.
Какую, скажи мне, поборол ты страсть и умертвил? Не живы ли они все в тебе доселе и не уязвляют ли, не смущают ли тебя? Восстань и побори все страсти, этих мысленных амаликов, живущих в тебе и уживающихся с тобою. Какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света со тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром (2 Кор. 6, 14–15)?
Человеку для того, чтобы понять, преуспевает ли он в отношении духовном, должно прежде всего испытывать себя, радуется ли он, отдавая, а не принимая… И потом, если он правильно трудится в духовном отношении, то, делая какое-то добро, он никогда его не запоминает, но никогда не забывает даже самое малое добро, сделанное ему.
Часто надо спрашивать себя: какой любовью уязвлено сердце мое? Люблю ли я Иисуса Христа более всего? Он ли, Господь и Бог мой, – утешением мне? Не иное ли что-либо занимает меня и памятуется более Бога в сердце моем? Не пристрастилось ли к чему паче Господа окаянное сердце мое, и не мечтает ли воображениями, противными святой любви Божией?
Мы должны испытывать себя не только каждый день, но и каждый год, и всякий месяц, и каждую неделю, и говорить: прошлую неделю меня так беспокоила эта страсть, а теперь каков я! Так же и каждый год спрашивать себя: прошлый год я так побеждался этой страстью, а ныне каков? Так и всегда должны испытывать себя, преуспели ли мы хоть сколько-нибудь, или находимся в том же состоянии, в каком были прежде, или впали в худшее.