Души

Она ненадолго скрылась за дверью из красного дерева, откуда не проникало ни малейшего звука, даже выстрелы шпилек пропали, будто их и вовсе никогда не звучало. Мы остались бродить глазами по изогнутым бороздам барельефа. В завитках угадывались исторические сюжеты. И каждый из нас про себя гадал, понял ли задумку резчика. Уж слишком они были неоднозначны.

Но вот дверь распахнулась, и сторонница жёсткой любви пригласила:

– Passer. Хозяин ждёт.

К Колову я прошёл один. Там помощники могли показать мою слабость, а в разговоре с хищником слабейший становится жертвой. Пусть лучше пообщаются с секретарём. Если она снизойдёт, конечно.

В кабинете царил идеальный порядок. Ряды старинных книг выстроились вдоль стен. Некоторые корешки выглядели настолько древними, что внутри наверняка сохранились рукописные тексты. Глобус времён первых географических открытий. Когда могучий нынче Новый Свет представлялся вытянутым диким островком на стороне Земли.

У противоположной стены замерла статуя паука. Огромное чёрное тело величиной с крупную собаку держалось на восьми тонких ножках. Проработка впечатляла. Тончайшие волоски, покрывающие панцирь, выглядели совсем как настоящие, а блестящие жвала, выступающие на отвратительной головке, как будто покрывала слизь. Самой же пасти видно не было. Она скрылась ниже на пузе.

Колов стоял ко мне спиной. Он наблюдал утренний город сквозь затемнённое окно. Успел принять удачную позу перед моим приходом. Нет бы, как все, развалившись за столом, закинув повыше ноги. Но это слишком банально для древнего вампира.

– Здравствуйте, Иван Петрович, – начал он нараспев. Ко мне повернулся боком, удачно показав аристократический профиль. Хоть на обложку снимай. Одну руку заложил за спину, а второй изящно жестикулировал, будто дирижируя словами. – Я слышу ваше имя далеко не впервые. Вновь и вновь его сопровождает скорбь. Страданием отзывается оно в нашей семье. А теперь вы явились и сами, причинив боль Иованне.

– И вам не хворать. Иованна – это та роскошная дама, которая нас встретила? Ваш секретарь? Так я её и пальцем не тронул.

С ходу я сделал ошибку и тут же себя за неё отругал. Нельзя оправдываться. Это слабость.

– Вампиры куда ранимее, чем вам кажется. А слово может резать душу больнее лезвия ножа. Но вашей грубости должно быть здравое объяснение. Личная трагедия, надо полагать?

– Это не тот вопрос, о котором я хотел поговорить.

– Что ж. Вы так стремитесь перейти к делам и не даёте мне сказать и слова. Мой дом прославлен радостью гостям, и это здесь является законом. Но прежде я спрошу: чего же ради? Зачем пришли вы в поздний час?

– Интересно получается. Вчера видел ваше выступление по телевидению. Вы там не блистали красноречием. Не с той ноги встали?

– Мне неприятен яркий свет. Он слепит глаз и ум дурманит. Я в студии читал с бумаги текст. Иного сценарист мне не оставил. Моя ж манера говорить пришлась там не по нраву, и избран был канцелярит для извинений перед градом. Пусть будет так. Не спорить же за мелочь.

– Ясно. А поговорить-то вы любите.

– Прошу же вас, не будьте хамом. В беседе это ни к чему. И так вы теребите рану, ещё не предъявив вину.

– Вы про Веркиолиса говорили, что он давно вышел из-под контроля. В чём это заключалось? Я никогда не замечал у вас какой-то субординации.

– В семье нет места принужденью, это так. Но как отринуть уваженье к равным? Как можно удалиться, не сказав, что предпочёл отребья и клоаку? Наш брат завёл дурные связи и где-то месяцами пропадал, а объяснял лишь пошлой фразой, заученной навек: «Идите на».

– Какие связи? У вас есть информация, полезная для следствия?

– Вопросом на вопрос отвечу вам. Вы говорите, следствие ведётся?

– Да. Почему вы так удивляетесь?

– С лицензией, известно всем, не нужен сыск. Там очевидность ярче, чем улики. Преступник ясен, вынесен вердикт. К чему же вы про следствие твердите?

– Как вы считаете, вампир без души может существовать?

– И снова оскорбленье?

– Нет. Я спрашиваю на полном серьёзе.

– Вампиры – те же люди. Пусть разница бросается в глаза…

– Хватит стихами говорить. Давайте без этого пафоса, – оборвал я его и почувствовал, как инициатива слегка двинулась в мою сторону.

– Жаль. Вы предпочитаете постную прозу. Нынче ценителей лирики осталось ничтожно мало. Это ли не трагедия? Но пока вы меня опять не перебили, продолжу. Как человек бездушным быть не может, так и вампир погибнет без души. Есть легенды, что в былые времена ступали демоны среди живых. Они покупали душу за пригоршню монет и оставляли оболочку доживать короткий век.

– И у вас, наверное, найдётся пару книг на эту тему?

– Всё возможно. Но вам к ним я притронуться не дам.

– Это ещё почему?

– Как я уже сказал, вы слишком много зла несёте.

– Зла? Это вы про упырей, которых я убил?

– Ну что вы делаете? Это уже откровенное хамство!

Почувствовав недовольство хозяина, статуя ожила. Я ждал подвоха и всё равно удивился. Никогда не видел живьём пауков такого размера. Даже не думал, что они существуют. А чёрная тварь тем временем перебирала ногами. Примерялась, присматривалась.