Души теней

Только теперь она вдруг поняла, что Дамона уже давно нет. Сколько еще времени займут его дела? Она обеспокоенно взглянула на Мередит.

Мередит сразу поняла, что означает ее взгляд, и беспомощно покачала головой. Даже если они попросят Лакшми отвести их на Площадь Собраний, что они смогут там сделать?

Елена подавила крик боли и улыбнулась леди Ульме.

— Почему бы вам не рассказать о своем детстве?

19

Дамой не думал, что у старого глупого садиста, который чуть не убил женщину за то, что она не смогла тащить повозку вместо лошади, найдутся друзья. У старого Дрозне, конечно, не могло быть друзей. Проблема была не в этом.

Проблема была даже не в убийстве. Убийства в трущобах случались то и дело. Драка, из которой Дамой вышел победителем, не удивила обитателей этих переулков.

Проблема была в том, что Дамон увел чужую рабыню. Или корни проблемы могли лежать еще глубже — в том, как он обращается со своими собственными рабынями.

Толпа мужчин — женщин в ней не было — собралась перед домом доктора, размахивая факелами.

— Бешеный вампир! Бешеный вампир на свободе!

— Выдайте нам его для суда!

— Сожжем дом, если его не отдадут!

— Старейшины велели привести его!

Эти выкрики привели к желаемому эффекту — приличные люди исчезли с улиц, остались лишь те, кто шлялся без дела и только порадовался бы драке. В основном толпа состоял из вампиров, многие из которых были очень сильны. Но, подумал Дамон, ослепительно улыбаясь тем, кто медленно забирал его в кольцо, ни у кого из них нет за спиной трех человеческих девушек, одна из которых — бриллиант в короне человечества. Елена Гилберт.

Если его, Дамона, порвут на куски, девушки закончат свою жизнь в аду.

Но даже эта безупречная логика не помогала, когда Дамона били, пинали, хлестали и тыкали деревянными кинжалами — такими, которые могут рассечь плоть вампира. Сначала ему показалось, что у него есть шанс. Несколько самых молодых и сильных вампиров пали жертвой его молниеносных бросков и внезапных выбросов Силы. Но врагов было слишком много, подумал Дамон, ломая шею демону, уже вонзившему в его руку длинные клыки. Место убитого занял огромный вампир с такой аурой, что Дамон невольно сглотнул. Вот противник упал от удара ногой в лицо, но тут же вскочил, вцепившись в ногу Дамона и дав возможность нескольким мелким вампирам подрезать ему подколенное сухожилие деревянными кинжалами. Когда ноги перестали его слушаться, Дамон по-настоящему испугался.

— Чтобы вам сгореть на солнце, — выплюнул он вместе с кровью: еще один краснокожий демон с длинными клыками разбил ему губы, — провалитесь в преисподнюю!

Ничего не выйдет. Все еще сопротивляясь, все еще убивая и калеча огромными выбросами Силы, Дамон помял, что проиграл. Потом все стало как во сне — не в том сне о Елене, которую он, казалось, постоянно видит плачущей где-то на краю сознания, — а как в лихорадочном ночном кошмаре. Собственное тело больше его не слушалось. Даже когда он залечил ноги, кто-то глубоко рассек ему кожу на спине. Дамой все сильнее погружался в ночной кошмар, двигался все медленнее. Какой-то голос в голове уговаривал его отдохнуть. Просто отдохнуть. И тогда все закончится.

В конце концов его повалили на землю, и кто-то занес кол:

— Скатертью дорога, будущий мусор, — изо рта вампира с колом воняло гнилой кровью, уродливое лицо искажала гримаса. Пальцами, покрытыми коростой, он расстегнул рубашку Дамона, чтобы не попортить тонкий черный шелк.

Дамон ударил его, получив в ответ удар чем-то тяжелым по лицу. На мгновение он потерял сознание, а потом медленно вернулась боль. И шум. Ликующая толпа вампиров и демонов, пьяная от ярости, танцевала вокруг Дамона импровизированный танец, орала и смеялась, размахивая воображаемыми колами и подогревая свое бешенство.

Дамон понял, что сейчас он умрет.

Это осознание шокировало. Он знал, что этот мир намного опаснее того, из которого он пришел, да и в мире людей он много раз расходился со смертью лишь на волосок. Но сейчас у него не было могущественных друзей, а у толпы не было слабого места. Ему казалось, что секунды растягиваются в минуты, и каждая из них была величайшей драгоценностью. Что сейчас важно? Сказать Елене…

— Ослепите его сначала! Дайте тот факел!

— Чур, мне уши! Помогите подержать голову!

Сказать Елене… что-нибудь… извиниться…

Он сдался. Еще одна мысль крутилась на краю сознания.

— Не забудьте выбить зубы! Я обещал своей подружке новые бусы!

Я воображал, что готов к этому, вяло подумал Дамон, но… не так скоро.

Я думал, что помирился со всеми… но не с тем единственным человеком, который имеет какое-то значение… не с тем, кто важнее всех.

Он не стал думать об этом дальше.

«Стефан! — Он послал в пространство самый сильный луч скрытой Силы, на который только был способен в таком состоянии. — Стефан, услышь меня! Елена идет к тебе, она тебя спасет! Моя смерть освободит ее Силу. А я… я…»