Душитель

Джо опустил голову. Может быть, стоит вздремнуть? Пять — десять минут отдыха — это все, что нужно. Как только он успел об этом подумать, мозг немедленно отключился. Так все время бывало в последнее время, он постоянно находился на грани сна и мог в любой момент вырубиться. В какой-то момент он проснулся, но голова слишком отяжелела, чтобы бороться со сном. Джо снова закрыл глаза. Было прохладно, он оставил окна открытыми. Почти девять, но не так уж темно — он припарковался под фонарем, и свет бил в глаза. Не важно. Он все равно сумеет поспать.

Джо слышал звуки улицы. До него отчетливо доносились обрывки разговоров. Когда мимо проезжали машины, в окно врывался порыв теплого ветра. Где-то громко засмеялся мужчина. Джо расслабился.

Потом внешний шум сделался приглушенным. Что-то изменилось. Ощутив напряжение, Джо открыл глаза.

Вид в лобовом стекле почти не изменился. Только пешеходов поблизости не было. Проститутки переместились за угол Лагранж, с глаз долой.

Рядом остановилась машина. Джо ощутил чужое присутствие, прежде чем успел увидеть длинный черный «кадиллак».

— Эй, коп!

Он обернулся и увидел Винни Гаргано буквально в нескольких дюймах, дверцы машин практически соприкасались. И в то же самое время Гаргано казался очень далеким, он был надежно укрыт в недрах своего автомобиля.

Пистолет.

Не…

Гаргано ошеломленно помедлил, как будто не веря своим глазам: выражение лица Джо Дэйли не изменилось, только на лбу возник ровный темный кружок. Так внезапно и необъяснимо — полет пути невозможно проследить невооруженным глазом, — что это походило на фокус. Как будто кружок появился сам собой. Тело Дэйли откинулось назад, дырка на лбу наполнилась кровью, густой и блестящей, точно краска. Гаргано вспомнил наконец о своих обязанностях — в последнее время он становился все небрежнее и дерганее, непрерывная череда убийств лишала его рассудка. Он всадил обойму в труп, и машина сорвалась с места.

Длинный день. Майкл откинулся на спинку кресла, упершись одной ногой в открытый ящик стола. Спинка подалась с легким металлическим щелчком, вес тела переместился с ягодиц на лопатки, позвоночник выпрямился. Заняв нужное положение, Майкл убрал ногу с ящика и некоторое время посидел, как Джон Гленн в космической капсуле. Он решил, что это первая минута за весь день, которой он действительно наслаждается. Возможность посидеть в этом кресле — едва ли не единственная приятная вещь в работе у генерального прокурора. Возможно, Майкл заберет его с собой, когда уволится. А может быть, и не уволится — так и зависнет в этом грязном кабинете, словно приговоренный к пожизненному заключению. Человек, который в точности знает день своего выхода на пенсию.

Снаружи что-то случилось.

В белом шуме города произошли некоторые изменения. Завыла сирена, затем другая. Пронеслась машина, опасно сворачивая на узких улицах. Майкл подошел к окну. Наступил вечер. Он, разумеется, ничего не видел, кроме задней стены дома и вереницы офисных окон. Но понял: что-то случилось, какая-то беда — возможно, близко. Воздух был насыщен тревогой.

Тяжелые шаги в коридоре, позвякивание ключей. На пороге показался Конрой, мрачный и внушительный.

— Плохие новости, Майкл. Надо ехать. Джо…

— Что?

— Вставай, надо ехать. Беда.

— Что случилось?

— Э… прими мои соболезнования. Джо убит.

— Что?!

— Его застрелили. Больше ничего не знаю. Прости. Давай, Майкл, шевелись, надо ехать.

А потом до него вдруг дошло, как именно погиб Джо. Два слова: «Он убит».

Майкл шел за Конроем по коридору. В ушах у него гремело, все вокруг как будто плыло — стеклянные двери кабинетов, уборщик с ведром на колесиках, размытые фотографии суровых густобородых политиков минувшего столетия…

На улице Конроя ждала патрульная машина. Майкл отчего-то сел на заднее сиденье «форда», как будто в такси, но Конрой велел ему перебраться вперед. «Ну же, Майк, подтянись. Майк, мать в тебе нуждается». Тот подчинился, сел вперед — даже теперь он ненавидел Брэндана Конроя за покровительственный тон, за намеки на то, что Майкл — новичок в жизни, а Конрой — его наставник, за то, что он твердит «Майк, Майк, Майк», словно зубрит правило. «Называй меня Майклом, придурок». Но он был слишком ошеломлен, чтобы сердиться долго.

Машина Конроя неслась по склону Бикон-Хилла, потом — через Боудойн-сквер.

Майкл думал: чтобы добраться до городской больницы, нужно повернуть направо. Но Джо наверняка отвезли в клинику «Массачусетс». Возможно, когда убивают полицейского, даже безжалостные янки слегка смягчаются и впускают ирландца с черного хода. И вновь цинизм покинул Майкла почти немедленно. Он не мог остановиться ни на одной мысли. Сознание непрерывно опустошалось.

Сирена завывала, точно кларнет, на приборной панели мерцал синий огонек.

— Его нашли на Вашингтон-стрит. — Конрой почти кричал. — В машине, прямо на улице. Представляешь? Насколько же обнаглели эти парни! Просто до крайности обнаглели! — Он крепко вцепился в руль.