Душитель

Одну стену занимали полки, в том числе сооруженные из досок и кирпичей. Они были заставлены книгами. Книги лежали грудами на полу. Ничего случайного. В одном месте стояли романы — начиная от «Американской трагедии» Драйзера и произведений Достоевского и заканчивая бульварным чтивом (в огромном количестве). Курт явно частенько навещал свою библиотеку: более половины ее содержимого составляли книги в мягких обложках, потертых и погнутых. Линдстром много читал — возможно, даже слишком много. Рики куда сильнее восхитился той частью собрания, где стояли Хэммет и Чандлер, а еще — множество книг Джима Томпсона, Патриции Хайсмит и Честера Гаймса (по алфавиту). Попадалась и литература сомнительного свойства вроде «Бандиток» или «Дерзкой девчонки». Рики вытащил несколько таких книжек и ухмыльнулся, разглядывая яркие обложки, — на них были изображены женщины разной степени наготы, соблазнительно смотрящие на мужчин в фетровых шляпах и с пистолетами.

Линдстром, педантичный, как естествоиспытатель, отвел отдельную полку для порнографических журналов. Они стояли вертикально, аккуратными рядами, точь-в-точь как в благопристойных семьях хранят «Нэшнл джиографик».

Рики сообразил, как опасно рыться на полках — несомненно, Линдстром регулярно навещает эту часть своей библиотеки, — поэтому он принялся вытаскивать журналы по одному и аккуратно ставить на место. Не то чтобы порнография оставляла Рики бесчувственным или он отличался особой скромностью, но некоторые экземпляры коллекции Линдстрома его шокировали. Не заурядная порнография, которой там хватало, пусть и с особым акцентом на связывание. Не обычная «мягкая» порнография типа «Черного бархата» и «Злючки» — журналов, где в промежутках между фотографиями публикуют рецепты коктейлей. Рики испугало другое. Садистские изображения. Ему пришло в голову, что даже хранение таких изданий может быть противозаконно. Эти журналы были отпечатаны на дешевой газетной бумаге, черно-белые, скверного качества, с плохим освещением, иногда — размытые и оттого пугающе подлинные. Связанные изысканными кожаными ремнями или безыскусными веревками женщины, в неестественных позах, с вытянутыми или сжатыми грудями. Их насиловали при помощи различных предметов, или же это делали обнаженные пузатые мужчины в черных капюшонах, с узкими задницами. Женщины морщились или испуганно смотрели на своих мучителей. На одном снимке женщина лежала мертвой — разумеется, понарошку, — вся в крови. На другом — жертва была привязана к столбу для порки, ее руки были вывернуты самым неестественным образом. На некоторых фотографиях лица женщин были покрыты синяками.

У Рики отвисла челюсть. Он позабыл, что должен быстро обыскать квартиру и тихонько убраться. Эти журналы представляли собой прямую противоположность порнографии, которая теоретически должна возбуждать. Трудно было вообразить более отталкивающие образы. Рики рассматривал их, застыв от ужаса.

Потом он увидел это.

Фотографии в журнале под названием «Связь» вполне могли быть снимками с места недавнего преступления — с той лишь разницей, что журнал вышел в июне 1958 года. Жертва на фотографии — женщина лет за пятьдесят, в домашнем халате. Душитель, как ни странно, был в черной шапке, маске и стильной куртке — в этом обличье он представал на всех снимках. На первой фотографии на нем еще были черные брюки, на остальных — ни брюк, ни белья. Жертву связали и изнасиловали, а затем умертвили при помощи удавки из скрученных простынь и чулок, завязанной на шее бантом.

Рики понял.

Что-то в нем оборвалось. Скрытая сила, которая позволила ему пережить смерть Эми, похороны и эти несколько недель… В одно мгновение стена рухнула. Он осторожно поставил журнал на место и начал осматривать остальную часть квартиры. Его глаза увлажнились. Он вытер слезы ладонью. Мысли о страдании неизбежно вели к Эми. Лишь немногие, в том числе Джо и Майкл, знали детали убийства. Остальные не хотели знать, не желали думать о том, как убили Эми. Их это смущало. Люди чувствуют себя запятнанными, когда их касается убийство, насколько безвинной ни была бы жертва. Они не желают сомнительной славы, которая неизбежно сопутствует выжившим («А вы знаете, что его дочь, жена, мать была убита Душителем?»), они не хотят, чтобы их считали разносчиками заразы, всего того, что связано с убийством, — слабости, невезения, рока, греха… Сексуальная подоплека преступления лишь усугубляет стыд, поэтому люди делают вид, что никакого убийства не было. Все, кроме разве что Майкла, вели себя так, будто Эми погибла в автокатастрофе, или умерла от рака, или ее не стало по какой-то иной, менее сенсационной причине. Рики тоже так поступал. Может быть, потому, что он ближе всех знал Эми, знал ее тело — поэтому он больше всего нуждался в том, чтобы позабыть о подробностях случившегося.