Душитель из Пентекост-элли

– Понимаю. – Полицейский старался быть спокойным. – Вы можете сообщить мне фамилии остальных членов клуба, сэр?

– Они совершили что-то ужасное? – спросила мисс Фитцджеймс. Глаза ее светились любопытством. – Зачем вам это нужно знать, мистер… Питт? Это важно? Наверное, случилось что-то страшное, если к нам послали самого начальника участка. Раньше я сталкивалась только с постовыми.

– Помолчи, Таллула, – сердито остановил ее отец. – Иначе тебе придется извиниться и покинуть комнату.

Девушка собралась было возразить, но, увидев лицо главы семьи, тут же умолкла, поджала губы и опустила глаза.

Фитцджеймс-старший вытер губы салфеткой и положил ее на стол.

– Не понимаю, почему вы решили беспокоить меня по вашему делу дома, да еще в такой час. Достаточно было известить меня письмом. – Он сделал такое движение, словно хотел встать из-за стола.

Питт больше не сдерживал себя и так же резко ответил:

– Это дело гораздо серьезнее, чем вы полагаете. Мне казалось, что так будет лучше и что стоит обойтись без огласки. Но если вы предпочитаете объяснения в участке, то я согласен. Однако все можно выяснить и здесь, если вы согласны, без явки в участок. Я готов и на это.

Худые щеки Огастеса потемнели от прилившей крови. Он поднялся, словно вид стоящего Томаса, который смотрел на него в упор, стал ему невыносим. Хозяин дома был достаточно высок ростом, и теперь они с гостем могли наконец смотреть друг другу в глаза.

– Вы собираетесь арестовать меня, сэр? – сквозь зубы процедил он.

– У меня нет подобных намерений, мистер Фитцджеймс, – спокойно ответил Питт. Он не собирался позволять этому человеку запугивать себя и, приняв такое решение, твердо намеревался ему следовать. Он начальник полицейского участка на Боу-стрит, и обязательств перед этим человеком у него нет, разве что быть вежливым и говорить правду. – Но если вы предпочитаете видеть все в таком свете, что ж, это ваше дело.

Огастес втянул в себя воздух и хотел было сказать что-то резкое, но вовремя сообразил, что дело действительно более серьезно, чем он предполагал, иначе простой полицейский не говорил бы с ним так смело.

– Полагаю, вам лучше объяснить нам все. – Он повернулся к сыну: – Финли, мы поговорим в моем кабинете. Не следует беспокоить твою мать и сестру.

Миссис Фитцджеймс бросила на мужа умоляющий взгляд, но поняла, что протестовать бессмысленно. Таллула прикусила губу с досады, но тоже промолчала.

Финли извинился и, встав из-за стола, вслед за отцом и Питтом прошел через увешанный портретами холл в большую библиотеку. В ней камин и отделанную кожей медную каминную решетку перед ним окружали кресла темно-красной кожи. Это было уютное место для доверительной беседы четырех-пяти друзей, которым легко было смотреть друг другу в лицо. На столике стоял на подносе графин и лежала стопка книг, вынутых из книжных шкафов.

– Итак, – произнес Фитцджеймс-старший, когда дверь библиотеки закрылась. – Зачем вы пришли, мистер Питт? Полагаю, поступила какая-то жалоба или недовольство. Мой сын не может иметь отношения к этому, но если ему известно что-либо, что может вам помочь, он обязательно скажет вам все, что знает.

Томас посмотрел на Финли, но не смог определить, обижен ли тот вмешательством отца или благодарен ему. На неподвижном красивом лице молодого человека невозможно было увидеть даже признаков эмоций. Бесспорно было одно – Фитцджеймс-младший не испытывал страха.

Не было никакого смысла ходить вокруг да около. Огастес лишил Питта необходимости говорить намеками и осторожничать, поэтому полицейский решил действовать напрямик.

– В Ист-Энде совершено убийство, – спокойно сказал он, глядя на Финли. – На месте преступления найден значок «Клуба Адского Пламени».

Он ожидал увидеть, как испугается молодой человек, как он заморгает глазами, словно от удара в лоб, или же внезапно побледнеет. Но ничего подобного не произошло. Финли не был потрясен.

– Эмблема могла быть потеряна много лет назад, – заявил Фитцджеймс-старший, как бы досадливо отмахиваясь от сообщения об убийстве, и указал Питту на кресло напротив своего. Его сын занял кресло между ними по левую руку от Томаса. – Вы, очевидно, собираетесь опросить тех, кто является или являлся членом этого клуба, – холодно продолжал излагать свои доводы Огастес. – Я сомневаюсь в целесообразности этого. Думаете, кто-то из них мог оказаться свидетелем? – Его бесцветные брови чуть поднялись. – Если бы это было так, они бы тут же известили полицию.

– Не все сообщают в полицию о том, что видели, мистер Фитцджеймс, – возразил Питт. – По разным причинам. Кто-то не понимает важности того, что увидел, а кто-то не хочет признаться, что был в таком-то месте или в такой-то компании, опасаясь за свою репутацию, или же просто заявляет, что был совсем в другом месте.