Душитель из Пентекост-элли

Томас, сев в кресло, принялся читать рапорт Леннокса. Ада Маккинли умерла от удушения. Смерть наступила между десятью часами вечера и полуночью. Отсутствие ссадин и синяков говорило о том, что она не сопротивлялась насильнику. На левой руке были вывихнуты три пальца, на правой – два. Повреждены три ногтя на левой ступне. На правой руке на одном пальце сорван ноготь – возможно, когда она пыталась развязать чулок, затянутый у нее на горле. Следы крови под ногтями – это тоже, скорее всего, кровь из царапин на ее шее.

Растянутая кожа на животе свидетельствует о том, что она родила ребенка. Есть старые шрамы на бедрах и желтовато-зеленый подтек на плече от удара, полученного в ночь смерти. А в остальном убитая была здорова. Леннокс определил, что ей было лет двадцать пять. Других подробностей в рапорте не было.

Питт поднял глаза. Телман молча ждал с мрачным лицом.

– Вы останетесь здесь за старшего, – сухо распорядился начальник участка. – Я должен повидаться с помощником комиссара.

– Есть основания для ареста? – спросил его помощник, тоже глядя на Томаса. В голосе его послышались удивление и вызов.

– Очень возможно, – ответил Питт.

– Понимаю. Вам нелегко будет это сделать, – без всякого сочувствия сказал Телман и, улыбнувшись, направился к двери. – Советую удостовериться во всем как следует. Будет плохо, если в суде не все пройдет гладко. – И, распрямив плечи и высоко подняв голову, он покинул кабинет своего шефа.

Джон Корнуоллис совсем недавно стал помощником комиссара полиции Лондона – точнее, всего месяц или около этого назад. Это место досталось ему после драматической отставки Джайлса Фарнсуорта, вызванной делом Артура Десмонда[4]. Новый помощник комиссара был среднего роста, подтянут, широкоплеч и легок в движениях. Его никак нельзя было назвать красивым – у него были слишком густые брови и довольно большие нос и рот, – но во всем его облике царило какое-то спокойствие, говорящее о внутренней уверенности этого человека. Никто почти не замечал, что он был уже полностью лысым.

– Доброе утро, сэр, – поздоровался Питт, входя в кабинет и закрывая за собой дверь.

Он был здесь лишь второй раз со времен его конфликта с Фарнсуортом, но, кажется, с тех пор ничего не изменилось. Все так же в высокие окна лился солнечный свет, все так же стояли на своих местах массивный дубовый письменный стол и тяжелые кресла. И все же присутствие другого хозяина в кабинете давало себя знать. Запах любимых сигар Джайлса выветрился, и теперь в комнате пахло кожей, воском, которым натирали паркет, и еще чем-то неуловимым. Возможно, незнакомый запах шел от ящичка из кедрового дерева, стоявшего на низком столике. Раньше его здесь не было. На стене висел медный складной телескоп, а рядом – секстант.

Помощник комиссара стоял, и казалось, что он смотрит в окно. Но на самом деле он ждал Питта: у них была назначена встреча.

– Доброе утро. Садитесь. – Корнуоллис указал на два кресла, стоящие друг против друга. Солнце образовало яркий круг на узоре ковра. – Боюсь, это дело об убийстве в Пентекост-элли принимает плохой оборот. Это Фитцджеймс убил? Ваше мнение…

– Роза Берк опознала его, – ответил Томас. – Ее показания трудно опровергнуть.

Шеф хмыкнул себе под нос и сел в кресло. Питт последовал его примеру.

– И все же показания этой женщины не являются неоспоримыми, не так ли? – не сдавался Корнуоллис, изучая лицо суперинтенданта. Ему показалось, что он уловил нотки сомнений в голосе Томаса, и он не мог успокоиться.

Питт и сам не был ни в чем уверен. Распрощавшись с Розой, он только об этом и думал. Свидетельница была твердо уверена, что Финли – это тот, кого она видела у Ады.

Еще до того, как Берк увидела его на Девоншир-стрит, она уже подробно описала его полиции, и то же самое сделала Нэн Салливан. А запонки и клубная эмблема?..

– Все сходится, – ответил Томас. – И другого подозреваемого у нас пока нет.

– Почему же вы сомневаетесь? – нахмурился Корнуоллис. Он знал суперинтенданта лишь по отзывам других полицейских и старался, все взвесив, понять, что удерживает этого человека от окончательного решения. – Не думайте о скандале. Если он виновен, я поддержу вас. Мне безразлично, чей он сын.

Питт взглянул на строгое и честное лицо начальника и понял, что тот говорит искренне. В его поведении не было ничего похожего на виляние, увертки и личную заинтересованность, чем отличался его предшественник. Вполне возможно, что Джону не хватало дипломатической хитрости, способности находить нужные слова и льстить в беседах с начальством. Фарнсуорт был тщеславен и способен прибегать ко лжи, поэтому он легко находил контакт с такими людьми, как он сам. Такого начальника, как Корнуоллис, легче перехитрить и обмануть.

– Благодарю вас, – искренне сказал суперинтендант. – Может дойти до того, что потребуется ваша поддержка, но пока я не уверен, что это нужно.

– Свидетельница опознала Фитцджеймса, – напомнил шеф, наклонившись вперед. – Что же вас беспокоит? Думаете, присяжные не поверят ей из-за ее профессии?