Душитель

— Те, другие парни… они вам угрожали?

— Да, они говорили: «Лучше уезжайте». Твердили одно и то же: «Здесь небезопасно».

— Они вас запугивали?

— Иногда звонили по телефону: «Если не уберетесь, мы вас пристрелим, сожжем дом». Один из них сказал мужу, чтобы тот был поосторожнее, когда спускается с лестницы, — можно упасть, и с концами.

— Тогда, в суде, вы назвали их гангстерами. Вы доподлинно знаете, что они члены банды?

— Я сказала delinquenti — преступники. Понятия не имею о гангстерах. Что, по-вашему, полицейский не может быть преступником? Вряд ли. А почему вы вообще вдруг так забеспокоились?

— Потому что кое-кто пострадал.

— Кто?

«Мой отец», — подумал Майкл, но ничего не сказал. Когда он был ребенком, Дэйли тоже получали звонки с угрозами — обычно за ужином — от преступников, которых вывел на чистую воду Джо-старший. Звонили обычно из тюрем Уолпола или Дир-Айленда. Мальчики брали трубку и слышали злобный голос: «Я сожгу твой дом, трахну твою жену, перережу твоих детей, пущу пулю тебе в башку!» Звонки продолжались, пока Джо-старший служил в разнообразных детективных бюро и в убойном отделе. Майкл вешал трубку, как только раздавались первые слова — так ему велели, — но забыть услышанное не мог. Каким образом отец, этот мягкий человек, который позволял сыновьям вешаться ему на шею, управляется с преступниками? «Не волнуйся, Майк, — говорил Джо-старший. — За телефоном прячется трус». Но он на самом деле беспокоился, и Майкл тоже. Один из бандитов может вырваться из клетки, найти Майкла и искалечить его. Неужели Майкл пожертвует кем-то из братьев, чтобы спастись самому? Конечно, будет лучше всего, если чудовище пожрет Джо, а Майкл и Рики успеют убежать. Но при крайней необходимости Майкл готов был пожертвовать собственной жизнью, чтобы спасти Рики. Младшего непременно нужно спасти. Хватит ли у него смелости, чтобы встретить смерть? Что он будет чувствовать, когда сильные руки переломают ему кости, или нож вспорет кожу, или в тело вопьется пуля? Когда Майклу было пять или шесть, отец взял его на рыбалку. Он с легкостью выдергивал крючки из пойманных окуней, раздирая им челюсти, щеки и глазницы. Рыба била хвостом в беззвучной агонии, и Майкл пришел в ужас. Он попросил отца остановиться. Джо-старший пытался успокоить сына. Сначала он сказал, что рыба не чувствует боли, поскольку у нее слишком маленький мозг, потом — что раны заживут сами собой, если рыбу пустить обратно в воду, но ничего не помогало, и Майкл решил отныне не ходить на рыбалку. Джо назвал его плаксой, и никто не стал спорить. После этого отец брал на пруд только Джо и Рики, которых ничуть не трогали мучения рыбы.

— Погиб полицейский, миссис Кавальканте.

— Ну да, полицейского подстрелили, и все забегали.

— Это был хороший полицейский. Не delinquenti.

46

— Что за хреновина, Рик?

— Это Эдит Пиаф.

— Эдит Пиаф! Чертов Кембридж!

— Она француженка.

— Знаю, что француженка! Я не это имел в виду.

— Ты знаком с Эдит Пиаф?

— Нет, придурок, я слышу, что она поет по-французски. Если помнишь, я был во Франции. Иначе я бы не отличил французский от немецкого.

— Хорошо, что ты побывал во Франции.

— Этот музыкальный автомат играет Пиаф.

— Наверное, клиентам нравится.

— Вот именно. О том и речь. Что за люди сюда приходят?

— Я, например.

— Вижу.

— Ты попросил выбрать место, где никто тебя не узнает. Поверь, никто из твоих знакомых сюда не заглядывает.

— Неудивительно. — Джо оглядел грязный подвальный бар под названием «Касабланка» и презрительно фыркнул. Ну и дыра! Кучка хиппи, которым следовало бы помыться и подстричься; тощие гарвардские юнцы, набирающиеся жизненного опыта, прежде чем сделаться биржевыми брокерами; толстые кембриджские бабенки, похожие на прачек. — Господи, Рик, в таких местах обычно околачивается Майкл. А я-то на тебя понадеялся…

— Прости, что подвел.

— В любом случае, что ты вообще тут забыл? Зачем было селиться в Кембридже?

— Лучше жить подальше от тех мест, где работаешь.

— Да? И почему?

— Я пересекаю мост и оказываюсь в округе Мидлсекс. Там другая полиция и другой прокурор. Никто меня не знает, никаких проблем.

Джо кивнул и большим пальцем рассеянно поскреб этикетку на бутылке с пивом.

— Расслабься, Джо. Я же сказал — ваша юрисдикция здесь не действует.

— Плевать, делай что хочешь. Думаешь, я тебя арестую? — Впрочем, гнев Джо излился полностью на Эдит Пиаф и кембриджских хиппи, поэтому он быстро утих.