Душные бандиты

— Да! Да проходите, я так рада! Вот тапочки… Как все-таки здорово — отдельная квартира! — щебетала пожилая женщина. — Можно тапочки прямо в коридоре хранить, не сопрет никто… Вы не могли бы где-нибудь похлопотать? Может, мне выделят квартирку? Мне ведь много не надо, лишь бы без соседей… Ну не крайние этажи, конечно. Слышали? Сейчас ветеранов в какие-то крутые дома селят, со всеми удобствами плюс буфет и видеотека там же… У нас вон на Гражданской улице один такой заселили уже… Я бы поехала…

— Вы об этом хотели меня попросить? — удивился Алексеев, устроившись на кухне и радостно наблюдая хлопоты хозяйки у плиты, предвещающие скорое насыщение гостя.

— Нет, что вы! Это так, к слову… Я думала, вы мне в другом поможете… Кажется, вы умеете выпускать дым колечками? Научите, а? А то до седых волос дожила, а такой ерунды все не могу проделать, — кокетливо повторила она свою просьбу, высказанную еще в коридоре.

— Чего? — ошалел Петруха, не проникнувшись глобальностью проблемы. — Я? Дым колечками? Да кто вам сказал?

— Что? Разве вы не умеете? — расстроилась Мария Даниловна. — Ну, значит, я все перепутала… Путать стала, знаете ли… А, точно, вы же бросили курить!

— Бросил, — согласился Алексеев, закуривая.

— Не поняла? — удивившись, посмотрела на него Сухова.

— Ну, я твердо решил — завязываю с курением! Вот… А оно пока не может решить того же… В общем, оно со мной пока еще не завязало, но я не теряю надежды… Я ведь такой скучный тип, отвяжется, куда денется? Опять же святые отцы неоднократно указывали на пагубность сей душенеполезной привычки…

— Логично, — согласилась Мария Даниловна. — Чем вас угостить? В наличии чаек, кофеек растворимый… А хотите — яишенку сварганю?

— Хочу, — признался Алексеев. — Но завтра. То есть хочу-то сегодня, но съесть смогу только завтра…

— А, постный день, — догадалась эрудированная Мария Даниловна.

— Он самый. Так что кофе с булочкой подойдет. Пойду руки помою? — Петруха встал и направился в ванную.

— Мыло, полотенце, все найдете! — уверила его хозяйка.

— Легко! — Петруха включил свет. Вместо того чтобы зажглась лампа в ванной, неожиданно вся квартира погрузилась в темноту.

— Ах, черт! Пробки вышибло! — догадался опер. — Где тут у него пробки? — Он побрел по коридору, освещая путь маленьким пламенем зажигалки. — Ага. Вот. Порядок. — Счетчик ровно загудел, и в квартире снова стало уютно.

Алексеев снова подошел к ванной, надавил на выключатель… В помещении по-прежнему было темно.

— Так и есть — лампочка перегорела! Знаете, где поискать запасные? — крикнул он снующей по кухне хозяйке.

— Поищем! — уверила она его. — Секундочку, Петр Алексеевич, помогите мне, пожалуйста!

Петруха подошел к ней:

— С удовольствием!

— Откройте, будьте так любезны, эту банку! Так туго закручена… — объясняла Мария Даниловна. — Можно, конечно, открывашкой подцепить, но тогда крышка повредится, в следующий раз не закатать будет… Герметизация нарушится… У меня артрит, не могу сильно руки поворачивать… то есть напрягать… А у вас если открутить не выйдет, можно в кипяток опустить, только я выйду, потому что страх как взрывов боюсь… Однажды у меня прямо в руках банка лопнула… Я так пугаюсь резких звуков… Даже когда воздушные шарики лопаются…

Петруха морщился, но тактично не обрывал болтушку. Он без особых усилий вскрыл банку, поставил ее на стол и, облизнувшись, вновь направился в коридор.

— Может, в кладовке есть лампочки? — вопросил он. — Вам не попадались?

— Ох… — присоединилась к поискам пожилая женщина. — Где-то попадались, но где? — Она заглядывала в коробки, ящички и шкафы. — Может, вообще не здесь, а у меня, в Спасском… Что-то с памятью моей стало…

— Все, что было не со мной, помню! — подсказал опер.

— Да! Откуда вы знаете? — испугалась Мария Даниловна. — Вы знаете, у меня порой такие странные воспоминания, видения…

— Очень интересно! Позже расскажете! — предложил опер, стоя на взгроможденных один на другой стульях, на цыпочках пытаясь дотянуться до самой верхней полки кладовки.

— Что, простите, вы сказали? — крикнула Сухова, не расслышав фразу, глухо донесшуюся из недр встроенного шкафа.

— Потом рас… Блин! — плюхнулся с высоты Петруха. Удар, вызванный падением, был смягчен большим мешком с чем-то мягким, расположенным в самом низу кладовки.

— Ой! Вы сильно ушиблись? — участливо спросила хозяйка.

— Да нет, пустяки, дело, как говорится, житейское, — обрадовал ее гость. — Хорошо, тюк этот валялся…

— Будем еще искать? — напомнила она. — Может, попробовать в комнате?

— Давайте, — согласился Алексеев. — Сколько вы тут еще собираетесь гостить? Неудобно ванну-то принимать в темноте…

Они вошли в комнату, и Петруха изумленно уставился на покрытый стружкой пол.

— Что это? Хм, я ведь, знаете, к вам вчера заходил, искал вас, так там тоже стружка… Выпиливаете что-то?

— Да… Сама не знаю, что это на меня нашло! — искренне засмеялась Мария Даниловна. — Как жизнь скучна, когда боренья нет!

— Да я открыл же вам банку вроде бы? — с недоумением спросил Алексеев.