Душные бандиты

— «Две трети масонов… — забубнил мальчик, — не могут ответить на вопрос об истинном характере собственного бога»… Что это за муть? — Он посмотрел на обложку и прочел: — «За фасадом масонского храма»…

— Ты же только начал! — возмутилась Мария Даниловна. — Ну хотя бы главу-то прочти!

— «В нем зашифрованы имена трех богов, — продолжал монотонно читать Вова. — Еврейского Яхве, ханаанского Ваала и египетского Осириса. Два последних относятся к не дошедшим до нынешних дней религиям. Осирис — древнеегипетский бог подземелья, загробного царства…»

— Постой! Остановись! — крикнула слушательница и вскочила с кресла, уронив на пол плед. — Где, где ты это вычитал?

— Да здесь, где вы сказали, — ткнул пальцем в страницу Вова, обрадовавшись заминке и выбрав на этот раз объектом своего пристального внимания комод.

— «Вытекающие из недр христианства…» — бормотала она, — так… «золото становилось для них высшим смыслом…» так… Ага! Вот! «Древние египтяне с их культом священных животных сделали быка божеством Солнца и золота одновременно… Моисей, выведший свой народ из Египта…» Сколько же можно! При чем тут Египет? Почему он не дает мне покоя, всюду лезет на глаза?

— У меня в горле пересохло, — решив наконец переходить к действию, сообщил мальчик.

— Ой, извини, пожалуйста! — воскликнула Мария Даниловна, всегда боявшаяся нарушить законы гостеприимства. — Хочешь чаю? А может быть, какао? Я могу сварить!

— Чай… — задумался Вова. — Или нет, какао! Или лучше, если можно, и того, и другого! Вот. Можно?

— Да, конечно! Только посиди тогда немного, ладно? Я постараюсь побыстрее… Сейчас, поставлю молоко, оно закипит… — Мария Даниловна с воодушевлением выбежала из комнаты, но, не успев даже включить газ, услышала новый звонок и, помня, что соседей дома нет, устремилась к двери.

— Не отвлеку вас? — как-то печально вопросил Алексеев и, не дожидаясь ответа, направился в комнату.

Вову они застигли врасплох. Никак не ожидая такого стремительного закипания молока, он деловито ворошил содержимое одного из ящиков комода. В кармане его уже лежала небольшая шкатулка, что было практически незаметно.

Мария Даниловна открыла рот от изумления.

— Ваш? — обернулся к ней опер, но, уловив охватившее ее недоумение, пристально посмотрел на мальчика:

— А ну-ка, орел… Нет уж, теперь стесняться поздно! Давай-ка, развернись… Ага, очки, глаза… серые, да? Ну точно. Рост, вес… Все совпадает!

— С чем совпадает? — почти уже догадавшись, на всякий случай уточнила Мария Даниловна. Вова напряженно хмурил брови.

— С описаниями потерпевших совпадает! — радостно сообщил Петруха. — И портфельчик на месте… Вас он что, тоже осчастливить предлагал? Шефская помощь, так сказать…

— Юный тимуровец он, — сурово выдавила Мария Даниловна.

— Скорее, юный гайдаровец! Эх вы, простота! Когда тимуровцы-то были? В вашем детстве? Ну даже если в моем… А это он уборку проводит? Ну, Миша…

— Он — Вова, — уточнила Мария Даниловна.

— А на той неделе был Мишей. Еще Олегом, если память мне не изменяет… Сынок, ответь, — подмигнул ему Алексеев, — это уборка какая — влажная или сухая?

— Я буду говорить только в присутствии моего адвоката! — нашелся Вова.

— Ну что ж, — усмехнулся Петруха. — Ты имеешь право на один телефонный звонок…

— Что за чушь? — удивилась Мария Даниловна. — Он же несовершеннолетний! Какой звонок, какой адвокат?

— А он это и сам прекрасно знает! Охота дурачком прикидываться… или чересчур умным, что, по-моему, одно и то же… пускай, жалко, что ли? Пойдем-ка, дорогой гражданин…

— Куда? — отступил назад Вова, крепко прижимая к себе портфель.

— Куда следует! — многозначительно произнес опер.

— С чего бы это? Не пойду я никуда! Я вас не знаю, вы меня не знаете… Силой по улице потащите? Мне люди помогут! — затараторил находчивый «тимуровец».

— Оперуполномоченный Алексеев! — представился Петруха и привычным движением опустил руку в карман. Лицо его едва заметно посерело, но, делая вид, что ничего не произошло, он вынул какую-то жестяную бляху и, умело помахав ею перед носом незадачливого воришки, засунул обратно.

— Я ведь, голубчик, могу не силой, как ты изволил выразиться, тащить тебя… Что я, нанятый? В тебе полмешка сахара весу, даже побольше… Ищи дурака! Я звякну, машинка подъедет… Би-би! Прокатишься с ветерком, правда, обломаю тебя: недалеко тут…

Подавленный моральным, а может быть, и физическим превосходством, Вова молчал, репетируя мысленно, по-видимому, свой предстоящий разговор с адвокатом.

— Присмотрите за ним пока, — кивнул опер Марии Даниловне. Та с готовностью кивнула. Лицо мальчика озарилось мимолетной, тут же скрытой радостью, и опытный Петруха догадался, что юный мошенник замыслил побег.