Душою и телом

– Да, все знаю! Миранда сама мне сто раз об этом говорила. Я не так глуп, но главное – наблюдателен, а твоя сестра, Касси, много лет входила в сферу моих интересов. Я знал о ней все. И во многом находил ее столь привлекательной потому, что она в чем-то очень походила на меня: она была такой же эгоисткой.

Касси, в конце концов, справилась с огнем, сухие ветки зашлись пламенем.

– Но ты был настолько неэгоистичен, что любил ее, – сказала Касси, наблюдая за огненными языками.

– Ну да, – согласился Магнус, протягивая ей стакан бренди. – Ты права, я любил ее. А она меня, к сожалению, нет. Ты знаешь, что Миранда брала от жизни то, что ей было нужно. А когда что-нибудь получала, у нее тут же пропадал к этому интерес. Так было с Джесоном, со мной, даже с бедной крошкой Хивер. Чем больше мы для нее делали, чем сильнее ее любили – тем равнодушнее она становилась. Но Джесон был недурак.

– Что ты имеешь в виду?

– Он отпустил ее. Фактически бросил, хотя и соблюдал внешние приличия – хотя бы ради Хивер. Он позволил Миранде жить так, как она хочет. И только я был таким дураком, что…

– Но ведь когда любишь, трудно рассуждать здраво. Это ведь что-то вроде безумия, не так ли?

– Да, ты права! Я был словно безумный, но ничего не мог с собой поделать. И она это прекрасно понимала. Она находила это… забавным. Я, в конце концов, сделался для нее чем-то вроде игрушки, шута. Она относилась ко мне, как к вещи, правда, не менее необходимой, чем, например, зонтик. – Магнус расхохотался и опрокинул залпом стакан.

– У нее появился новый любовник?

– Да нет, – задумчиво ответил Магнус. – Просто перестал быть ей интересен я. Она разочаровалась постепенно даже в той светской жизни, которую я ей обеспечил, поняла, что все это пустое… Нет, никакого нового любовника не было. Но я не сразу это понял, ведь она тщательно старалась убедить меня в том, что он есть. Даже рассказывала мне разные интимные подробности… Ужасно! Она частенько жаловалась, будто он невнимателен к ней. Я даже уж начал было думать, что она относится к нему, так же, как я к ней.

– Может быть, она все-таки любила Джесона?

– Какая же ты наивная, – грустно улыбнулся Магнус. – Ты так не похожа на свою сестру.

Он налил себе еще бренди и, глядя на огонь, стал пить его маленькими глоточками.

– Нет, все гораздо сложнее. Видишь ли, в лексиконе Миранды не было слова любовь. Было слово контроль. Ведь любовь – это всегда зависимость, а она не выносила людей, которые могли противостоять ей, стремились ею манипулировать. Если бы кто-нибудь из ее коллег на телевидении – редактор, режиссер или оператор – попытался ей перечить, она бы сожрала его с потрохами. Но Джесон был ей не по зубам.

– Но она могла с ним разойтись…

– Мы не раз говорили с ней об этом. Я даже, как последний идиот, хотел жениться на ней, я предлагал ей все, что она хочет. Но я уже сказал, она всегда хотела невозможного. И на этот раз она возмечтала подчинить себе Джесона.

– Но Джесон сам уверял меня, что, несмотря на все, был ей предан.

– В том-то и дело. Ей не в чем было его обвинить. Напротив, это она не умела быть ему верной. Но Джесон давно ее разлюбил. И она не могла, конечно, простить ему этого. И тогда она и решила его уничтожить, потопить.

– С помощью сенатора Энтони Хааса, – пробормотала ошеломленная Касси. – А откуда она обо всем узнала?

– Я сам рассказал ей.

Касси даже рот открыла от изумления.

Он в раздумье вертел в руке стаканчик, рассматривая отражавшееся в нем пламя:

– Смешно, не правда ли? Да, я сказал ей. Мне надоело, что она все время им восхищается. Я хотел, чтобы она поняла: он такой же, как все, ничем не лучше меня. Мы пошли с ней во «Времена года», в самом начале января, чтобы слегка отпраздновать Новый год, и она только и делала, что говорила о нем. Как он разыгрывал под Новый год из себя примерного отца и любящего мужа. И я сказал ей только: он может прикидываться хоть святым, но рыльце-то у него в пушку. Я знал о тех деньгах, что Джесон отстегивал Хаасу, взял и ляпнул ей. Ты бы видела, как загорелись ее глаза… Ни о чем другом она уже не могла больше говорить. И только потом я понял, какую роковую ошибку совершил.

– Ошибку, потому что она, в конце концов, узнала о твоих собственных делах с Хаасом?

– Ну, да, – ответил Магнус, разглядывая конверт. – Она хотела потопить Джесона, но тот непременно утянул бы за собой в омут и меня. Иначе быть не могло.

– Этого я как раз и не понимаю, Вэнс, – сказала Касси, осмелев. – Зачем тебе понадобилось платить деньги Хаасу? Неужели у тебя было недостаточно денег и связей, чтобы пробиться самому?

– А неужели, моя милая, – передразнил ее Магнус, – ты этого не поняла? Признаться, я был более высокого мнения о твоих способностях разведчика. Правда, Миранда тоже так этого и не поняла. Ну что ж, давай теперь вместе посмотрим, какой ответ нам дадут на твой вопрос эти документы.

33

– Ах, Боже мой, какие воспоминания! – проговорил Магнус как-то нараспев, доставая из конверта пожелтевшую газету со статьей «Телевизионный король баллотируется в мэры».