Два альфы для белой волчицы

– Ну и, в-третьих… Надо выяснить, кто эта Эллис такая, точнее, кем она была до того, как увязла в дерьме. Вот, – он порылся по карманам и достал целлофановый пакет, в котором лежала кружка с надписью «Alien» на фоне фото Эллен Рипли. – Это тоже в отдел экспертиз. Пропусти первым делом кружку и начинай пробивать. Я пока поищу что-нибудь об их музыкальной группе. Наверняка покупали какие-то билеты или получали штрафы за парковку.

Дэйв кивнул. Азарт напарника явно его заразил. Отобрав у Шейна пакеты, он встал и направился к выходу.

– А Джонс? – спросил он уже от двери.

– Будешь проходить мимо – скажи, дело идёт.

Шейн даже не обернулся. Он уже полностью ушёл в собственные поиски. К полудню выяснилось, что фамилия Эллис – Дрэйн. А ещё Стоквел, Браун, Хайтауэр и, как ни странно, действительно Смит.

Дэйв, ожидавший результатов экспертизы, опустился на стул рядом с сержантом и присвистнул.

– У неё тут приводов на целую банду хватит.

Шейн кивнул, продолжая листать досье.

– Попала в приют в шесть лет. Это много, – Дэйв прищёлкнул языком. – Мы с Хэллен как-то думали усыновить кого-то… Ну, знаешь…

Шейн знал. После обращения бетам редко удавалось завести детей. Что-то менялось в организме, и из них уже не получалось ни волков, ни людей.

– Короче, – перебил его Шейн.

– Да… Я к тому… Нам сказали, после пяти лет дети плохо приживаются. Ну, до десяти-двенадцати ещё можно рискнуть, хотя родными они уже не будут. А потом совсем голяк, сплошные стрессы для всей семьи. Так что все предпочитают брать маленьких.

– Её брали в семью четыре раза, – сказал Шейн задумчиво, – дважды, как ты и сказал, ещё ребёнком. Она оба раза сбегала, попадалась полиции, и её отправляли обратно. Ещё дважды – в двенадцать и в четырнадцать лет. В двенадцать она сбежала сразу же, связалась с бандой и едва не загремела в колонию. Повезло, судья сам был детдомовский. А вот второй раз… – Шейн нахмурился, и Дэйв проследил за его взглядом. – Продержалась почти три года, пока…

– … пока её приёмную мать не загрызла собака.

Оба полицейских переглянулись.

– Ты уверен, что она не пробудилась? – спросил Дэйв.

Шейн пожал плечами. Признавать ошибку не хотелось. Думать, что Эллис могла убить собственную мать – тем более.

– Может, она над ней издевалась… – сказал он, выдавая свои мысли с головой.

Дэйв дернул щекой, демонстрируя сомнение. Шейн покачал головой.

– Это бессмысленно. Её ведь ни в чём не подозревали, зачем ей бежать? Нет, – закончил он уже твёрдо. – У нас дело об изнасиловании, а не об убийстве трёхлетней давности.

Дэйв пожал плечами.

– Ты босс. Что делаем дальше?

Шейн нахмурился.

– Разберись с экспертизой. С Эллис мне всё ясно, можешь не искать. Пробей этого Дэниэла. Да, и ещё… Знаешь этот клуб на Грэнт-Эйв?

Дэйв наморщил лоб.

– Мне не до таких мест, ты же знаешь.

– Вот и я, похоже, старею. Ладно, отзвони, когда закончишь. Я домой, не хочу оставлять её одну надолго.

Дэйв кивнул и, дождавшись, когда Шейн встанет, занял его место.

***

У подъезда всё так же пахло альфой, но Шейн не мог понять свежий это запах, или он остался здесь ещё с утра.

Поднявшись на седьмой этаж, он отпер замки и приоткрыл дверь. Из квартиры тут же пахнуло сладостями и… уютом? Будто мама испекла пирожков с вареньем, и теперь они, дымящиеся, стояли на столе. Шейн тут же вспомнил, что забыл купить еды, но возвращаться не хотелось, и он вошёл внутрь.

Эллис лежала на тахте на боку, свернувшись клубком. Телевизор тихонько пиликал, предлагая купить лучшее в мире средство от геморроя.

Шейн беззвучно прикрыл дверь, подошёл к девушке и сел на корточки у постели. Во сне лицо Эллис казалось до странности беззащитным. Нижняя губа чуть оттопырилась, будто она пыталась дышать через рот. Некоторое время Шейн сидел неподвижно, не столько борясь с желанием попробовать эту губу на вкус, сколько наслаждаясь им. Девчонка вся была какой-то аппетитной. Сейчас, когда она спала, уже не хотелось использовать её со всей яростью Зверя, скорее Шейн испытывал желание заботиться и оберегать.

Ресницы дрогнули, и Шейн понял, что девушка не спит, однако раскрывать обман не стал. Вместо этого провёл ладонью по виску Эллис, исследуя шершавыми подушечками бархатистую кожу, и улыбнулся, когда Эллис потянулась вслед исчезающим пальцам.

– Если ты не будешь открывать глаз, – сказал он, – мы оба сможем представить, что это сон. Твой, и мой. Мы сможем делать всё, что захотим и не думать о том, что пожалеем об этом наутро.

Лицо Эллис тоже озарила слабая улыбка, но глаз она так и не открыла.

– Мне нравится, – сказала Эллис тихо. – Ты и есть сон.

Шейн наклонился и чуть заметно коснулся губ девушки своими.

Эллис тут же дёрнулась, больно заехав сержанту по носу, и отшатнулась к стене. Кулаки её оказались сжаты, а в открывшихся глазах плескался страх.

Шейн провёл языком по губам, изучая незнакомый вкус, и ничуть не стесняясь случившегося. Эллис медленно успокаивалась, видимо, в самом деле начиная верить, что это был сон.

– Извини, – сказала она тихо и опустила глаза.

– Почему ты всё время извиняешься? Ты в чём-то виновата?