Два берега

— Но как же она беременна? — залепетала Мари. — Я за ним замужем, у нас в сентябре свадьба была, он ребенка хотел, девочку, вот я собираюсь родить в июне, правда, это будет мальчик, Ярослав, красивое имя, Ярослав Дмитриевич, я Мите все простила, я его люблю, как же это Ирочка может быть от него беременна, вы что-то путаете…

Михаил с жалостью посмотрел на девушку, сказал:

— Мария Михайловна, успокойтесь. Чего стоит ваш муж — вы уже поняли. Вам нельзя волноваться, это может повредить ребенку. Давайте я попрошу ребят отвезти вас домой, машина найдется. Вы ляжете, поспите, а потом днем, завтра или послезавтра, когда вам будет удобно, подъедете — и я запишу ваши показания. Мы закрываем дело и передаем его в суд — тянуть некогда.

— А что я должна рассказать?

— По личности в основном. Поскольку вы жена, то вы должны рассказать о характере подозреваемого, собрать справки разные, в частности, что он не состоял на учете, я вам дам списочек, принесите из консультации бумагу о беременности. О краже вас допрашивать вряд ли будут, поскольку Александров уже не жил с вами. Кстати, ваш ребенок по закону все равно будет иметь отца, а вот Красновой придется еще долго доказывать, что ее ребенок от Александрова, тут вы не волнуйтесь. Перед законом вы все еще жена Александрова, у вас все права.

— Толку-то мне от этого закона, — горько и со злостью сказала Мари, — какая я жена, если мой муж не живет со мной полгода и спал с моей же домработницей. Вы ее видели, да?

— Краснову? Видел.

— Неужели она… — Мари осеклась.

— Мария Михайловна, успокойтесь, пожалуйста, прошу вас. Не надо сравнивать. Я вас понимаю, как человек, и, как человек, скажу вам честно — никакого сравнения и быть не может. Могу дать совет — надеюсь, вы меня послушаете: забудьте про Александрова. Дайте показания и забудьте. Подайте на развод, не приходите на суд, если вызовут — пришлите взамен адвоката и подтвердите ранее написанное, а потом выкиньте этого человека из своей жизни. Вы знали, что у него три судимости?

— Нет. Точнее, не знала, когда выходила замуж, а потом узнала. Уже после, когда он от меня ушел.

— Вы понимаете, он рецидивист. Уголовник. Его уже ничего не исправит. Он будет снова и снова возвращаться в тюрьму, он уже не станет жить честно. Их тут много таких.

— Я могу его увидеть? — вдруг спросила Мари.

Михаил странно посмотрел на нее.

— Я не буду устраивать сцен, клянусь. Моему слову можно верить. Я не буду ни кричать, ни закатывать истерик, я просто поговорю с ним несколько минут. Пожалуйста! Я полгода об этом мечтала. Сделайте меня счастливой.

Михаил молчал.

— Я понимаю, что вы правы. Вы говорите очень разумные и верные вещи. Я очень благодарна вам за такое отношение, я очень вам благодарна. Разрешите мне хоть на несколько минут увидеть его, пожалуйста! Я все отдам, лишь бы его увидеть…

У Мари затряслись руки, когда она представила, что Михаил откажет. Глаза налились слезами, и она кусала губы, чтобы не заплакать и не выставить себя истеричкой.

— Пожалуйста! Всего несколько минут. Я ведь не могу повлиять на ход дела, не могу ему сообщить ничего секретного.

— Хорошо, — согласился Михаил. — Посидите здесь, я пойду вниз и все улажу. Не обещаю, поскольку это незаконно, но попробую.

Мари осталась в кабинете одна. Ее колотило мелкой дрожью и кидало из холода в жар. Она скрестила пальцы и напряженно ждала возвращения следователя. «Жаль, что я со своим пузом не могу его соблазнить, — мелькнуло у нее в голове, — может, он бы смог помочь Мите. Денег ему предложить? Но сколько? И удобно ли?» Скрипнула дверь. Мари повернулась, боясь вздохнуть, и жадно впилась глазами в лицо Михаила.

— Пойдемте, — сказал он, — но только несколько минут, вам повезло — сегодня нет начальства.

— Может, денег нужно? — спросила Мари.

Михаил как будто смутился:

— Если понадобится — я вам скажу. Пойдемте скорее.

Михаил повел Мари на самый нижний и самый грязный этаж. Лязгнули тяжелые железные двери. Раздвинулись решетки. Пожилой мужчина, звеня ключами, открыл очередную дверь и сказал:

— Проходите. Я ненадолго закрою вас в камере с мужем. Если что-то не так — подайте голос.

— Спасибо, — шепнула Мари и смело шагнула вперед, в полутьму.

Камера была крошечной. Тусклый свет еле-еле озарял грязные стены. Обстановка напоминала рублевые комнаты из Ильфа и Петрова: кровать, стол и стул. В углу журчала вода из трубы, пахло туалетом. Мари отметила все это машинально, увидела краем глаза, а сама почувствовала ослепительную вспышку счастья, когда ей навстречу встал из-за стола Митя. Уже много позже Мари заметила, что он сильно похудел, небрит, грязные волосы повисли сосульками, одежда тоже не первой свежести. А тогда Мари с порога кинулась к нему. Митя, сильно хромая, сделал два шага навстречу и улыбнулся. По лицу, озаренному улыбкой, расплывался огромный кровоподтек.

— Господи! — ахнула Мари. — Они били тебя? Они тебя били? — И кинулась обнимать мужа, которого не видела полгода.

Митя гладил Мари по спине и что-то нежно шептал ей в волосы, а она все продолжала повторять:

— Они били тебя? Они посмели тебя тронуть?