Два билета из декрета (СИ)

- Извини, малыш, это был очень важный разговор, - я равнодушно кивнула. Все его разговоры чрезвычайно важны, к этому пора было привыкнуть.

 Мы подошли к двери. Пока я искала ключи, Олег попросил:

- Ты не против, если сначала войду я, а ты пока тут постоишь?

- Это еще зачем, - непонимающе нахмурилась.

- Мне нужно кое-что проверить.

- Очередной сюрприз?

- Типа того, - он согласился и прошмыгнул за дверь.

Я осталась ждать на лестничной площадке, ноги отбивали чечетку в попытках согреться, руки нервно теребили ремешок от сумочки. Сюрпризы я не любила, и сейчас поняла, почему. Слишком долгая прелюдия портила все впечатление от подарка. Будут там цветы, торт, убранная до блеска квартира – уже не важно, пока я стою в подъезде и размышляю, картинки в моей голове отыгрывают ярче и красочней чем любая реальность.  Я отвлеченно разглядывала облупившуюся на стенах краску. Трещины молниями расползались в сторону и уходили в пол.  Как странно, мы ведь переехали в новый дом, и было это совсем недавно. Или же сто лет назад? Ничего не помню.

Вдруг из квартиры донесся пронзительный детский крик Вари, а через секунду обиженным щенком взвыл Мишка. Ничего не видя от ужаса, я бросилась вперед, к двери. Пальцы дрожали так, что я не сразу поняла – она не заперта. Только зря потеряла драгоценное время. В квартире оказалось темно. Коридор черной лентой соединял две едва освещенные комнаты – пустую кухню и детскую. Оттуда слышался плач обоих моих детей. Боже, какой длинный у нас был коридор. Несколько метров растянулись до бесконечности. На ногах путовые гири. Впереди узкая полоска света. В голове ни единой мысли, одна бестолковая экранная рябь: почему они кричат, почему он молчит?!

Я толкнула перед собой дверь и ворвалась внутрь. В центре комнаты, с ног до головы измазанная зеленкой горланила Варюша. В углу прямо лицом к стене забился Мишук, он оглянулся на звук скрипнувшего пола и было кинулся ко мне с криком «Мама!», в котором сквозило такое откровенное облегчение, что у меня защемило сердце.

Но на полпути сын поймал взгляд отца, вздрогнул, и вернулся в угол, обиженно понурив голову. На полу сидел Олег и с остервенением скидывал валявшиеся игрушки в пластиковый таз, купленный мною для загадочных хозяйственных нужд, но так и лежавший девственно нетронутым на балконе. Какая хозяйка, такие и нужды.

Я облегченно перевела дыхание, по крайней мере, все были живы.

- Все в порядке? – голос до сих пор звенел от напряжения.

- Как видишь, - зло ответил Олег.

Я и впрямь все видела. Сюрприз  не удался. Пол комнаты словно бриллианты усыпали игрушки и детали конструктора,  на пятачке обоев над столом красовался натюрморт из всех оттенков розового – рисунок дочери. Но главное, всю поверхность комнаты украшали крохотные перья из вспоротой подушки. Как перхоть. Или снег. Даже романтично.

- У вас все в порядке? Миш, выйди, пожалуйста, из угла, - я приложила усилия, чтобы мой тон не испугал детей.

Сын яростно замотал головой, пока не впечатался лбом в стену и заскулил. Варя, глядя на страдания брата, стала выть с удвоенной силой, она у меня командный игрок и всегда поддержит коллектив.

- Хорошо, милый, если хочешь стоять в углу, это твое право, но услышь меня: ни я, ни папа тебя не наказываем,  и ты можешь выйти оттуда в любой момент, - тяжелые от стресса конечности стали вдруг ватными, - Варя, котенок, у тебя все хорошо. Что-нибудь болит?

Дочь на секунду замолчала, обдумывая мой вопрос, покачала головой и продолжила плакать, как ни в чем не бывало. Единственный, кто сохранял спокойствие в этом адовом пекле – мой муж. И именно к нему у меня было больше всего вопросов.

- Варюша, котенок, помолчи хотя бы на пять минут, дай мне прийти в себя. Олег? Ты ничего не хочешь сказать? 

Тот не поднимал на меня взгляд и даже когда таз наполнился до краев, не остановился, продолжая хаотично кидать в него и Мишины и Варины вещи. Тишина в квартире вызывала во мне странную тревогу.

- Олег, скажи, когда ушла наша няня? - При этом вопросе лопатки сына дрогнули и напряглась  спина. - Миша, что-то случилось? Пожалуйста, подойди ко мне.

Мой бедный мальчик, наконец, развернулся лицом, и я увидела размазанные по чумазым щекам слезы. В красных глазах было столько неподдельной обиды, что на секунду сын показался неожиданно взрослым. Ну, или не совсем ребенком, потому что дети так не смотрят.

- Милый, - я подошла ближе и провела ладонью по растрепанным волосам: - Скажи, что произошло?

Он только плотнее сжал губы и опустил лицо в пол.

- У нас было мужицкое соглашение, Яна, так что Михаил будет молчать, - равнодушно произнес муж.

Обернувшись к нему, я увидела, как он методично собирал в стопку детские книги.

- Что ты делаешь? – наконец спросила нарочито спокойным голосом. Главное сейчас - не напугать своей истерикой детей.

- Убираю все игрушки из комнаты, кажется, мы слишком долго воспитывали мамину детку и пора применять другие методы, - от этих слов Мишина голова едва дернулась в сторону, но сам он не произнес  ни звука.