Два билета из декрета (СИ)

- Катя, - вежливо начала я, отплевываясь от крашенных в блонд волос, – кажется, вы впутываете меня в какую-то странную игру…

- Никаких игр, я прошу тебя, как женщина женщину, пообещай мне.

- Ну, хорошо, пускай так, - наконец сдалась я, с нарастающим ужасом следя за приближавшейся ко мне фигурой. Виталик молча вывел меня из очереди, освободив из плена толстяка и Рапунцель. Я с благодарностью посмотрела в черные, как ночь, глаза, отчего тело привычно налилось свинцом. Физически ощущала, как по венам разогналась кровь и, наконец, стало легко дышать.

- Паспорт, - его горячая ладонь едва коснулась моей руки. Правой. Без кольца.

- Яна, - трещал телефон, - пожалуйста, поклянись, что не допустишь, чтобы какая-нибудь женщина…

- Да клянусь! - выпалила я, лишь бы от меня отстали. - Клянусь! Этого хватит или нужно еще присягу дать?

- Ничего не нужно, - облегченно выдохнула Гобра, - спасибо тебе. За все спасибо.

И отключилась, оставив меня один на один с тьмой угольно-черных глаз, в которой я, кажется, потерялась окончательно.

***

Игнатов сделал жест, чтобы я садилась первой, ближе к иллюминатору.

- Но мое место тут, – я кивнула на кресло посередине.

- А облака – там, не спорь.

На самом деле мне безразлично, что будет за стеклом: облака, радуга, звезды или пролетающий мимо Супермен. Больше всего на свете хотелось спать и плакать. А видеть кого-то и говорить – не хотелось. Я с ужасом представляла, что теперь, во время деловой встречи, не смогу молча отсидеться за спинами трех своих начальников и кивать в нужных моментах. Теперь придется по- настоящему работать, а я, кажется, этого больше не могла.

Самолет разогнался до предела; в ушах нарастал гул; сердце стучало так быстро, что можно было словить инфаркт прямо в полете; бесплатная карамелька со вкусом мяты прилипла к зубам и запечатала рот, как сургуч посылку. И только когда шасси оторвалось от земли и пилот набрал высоту, я смогла выдохнуть.

Ненавижу самолеты, но летать перестала не поэтому. Организовать полноценный отпуск для всей семьи – это дорого и невозможно, если рассчитываешь сохранить нервы в порядке. Время от времени у нас с Олегом появлялись то деньги, то желание, но так чтобы и то, и другое сразу – не совпадало. А ведь в этом году мы, наконец, решились отдохнуть где-нибудь в Греции или на Мальдивах...

Я с тоской подумала, что сейчас Миша мог бы смотреть в иллюминатор и задавать мне тысячный вопрос на беду пассажирам с соседних рядов. Варя бы съела весь хлеб из наших обедов и заснула на плече Олега.

Перьевые облака напоминали куски ваты в прозрачном пакете. Я рассматривала небо и мысленно благодарила Игнатова, что предложил мне свое место. Пока я отвернулась к окну, он не замечал моих слез.

- Томатный сок и чай, у вас есть ромашковый? Тогда лучше зеленый.

Я едва различала, о чем говорил Игнатов со стюардессой. Она была одета в серый костюм, цвета глаз моего сына. Миша не хотел отпускать меня в Москву и много плакал накануне. Я же разрывалась между желаниями наобещать ему горы подарков и послать работу к чертям в пекло, а в итоге выбрала третий вариант.

Позвала на кухню и поговорила, как со взрослым.

- Папа ушел навсегда?

- Нет.

- Папа больше нас не любит? – Дрожь в голосе выдавала сына с потрохами. Все это внешнее спокойствие было бравадой маленького напуганного мальчика.

- Любит. - За односложными ответами проще спрятать собственное смятение.

- Но он кричал на нас.

- На меня, милый. Или из-за меня, к вам это не имеет никакого отношения, поверь, я тебя не обманываю.

- Он придет, все снова станет хорошо?

- Разумеется, - так я нарушила обещание, данное сыну, и соврала.

Никто не знал, что будет дальше. Одно ясно: в семь лет нужно обсуждать Лего и новый мультик от Пиксар, а не развод родителей. Играть с друзьями на площадке, а не отвлекать сестру куклами в закрытой комнате, пока мама отмывает кровь со стены.

В самолете было так душно, что хотелось содрать с себя кожу. Кольцо на левой руке мешало, так что я медленно сняла его с пальца, но, подумав, надела обратно. Мысленно послала Олегу диарею неясного генеза и чтоб ни единого туалета в округе! Он не имел права бросать меня одну выкручиваться перед детьми! Мы оба накосячили и отвечать за это тоже должны вместе. Снова сняла кольцо, сжала в кулаке, так, что острые края оставили следы, и с силой, как гайку, накрутила обратно на палец. Ни единого звонка за сутки. Полный игнор и демонстрация обиды. Инфантильный мальчик слегка за тридцать. Кольцо опять оказалось на ладони и через секунду – на пальце.

Звук нарастал из вакуума все сильнее и сильнее, пока, наконец, не взорвался где-то у меня в голове.

- Если ты сейчас же не успокоишься и не выпьешь чай, то я тебя накажу.

Это был его голос. Я очнулась. Самолет, черно-белый фильм на экране, Игнатов и пластиковый стакан с чаем на откидном столике.

Виталик, не стесняясь, изучал меня и даже не думал отвести взгляд, когда наши глаза встретились.