Два билета из декрета

- Яна, не опаздывайте больше, - вежливый тон давался ей через преодоление и ломку гнилого стержня внутри, - и садитесь за стол, у нас на сегодня много дел.

Подумалось, что на змеином диалекте это означало «спасибо». Мое лицо готово было лопнуть от напряжения, так сильно я подавляла рвущуюся наружу улыбку. Пришлось сдержаться. Я сжала губы в куриную попку и сухо ответила:

- Лично я обожаю, когда на работе много дел.

***

Глава 7. Бег, как способ самообороны

А я косы обрежу!

И в монастырь уйду! В мужской!

Три богатыря

Мишина учительница дозвонилась до меня не с первого раза. И не со второго. Когда я закончила с утренней рутиной, отсидела свой час на планерке, выполнила очень важное срочно-обморочное поручение Кати и, наконец, взяла в руки телефон, то увидела там четырнадцать пропущенных звонков.

Три от Тамары Васильевны.

И одиннадцать от Олега.

Я выбежала из Мельницы, торопливо застегивая ветровку на ходу: в лицо дул сентябрьский ветер. Обогнула курилку, кивнула Брикс, слетела по лестнице вниз, чуть не сбила дядю Гришу, выскочила, будто выпущенная из лука стрела, на дорогу и, в конце концов, остановилась. Точнее, меня остановили. Черная Инфинити, припаркованная в неположенном месте, перегородила мне проход, и я, не заметив ее, уперлась руками в наполированный до блеска капот.

- На пожар? - лицо шефа показалось в открытом окне.

- В школу, - сглотнула я и добавила: - Там Мишка подрался.

- Подрался? - недоверчиво переспросил В.Г.

- Ну, точнее, побили… До меня учительница не могла дозвониться, понимаете, он там один сидит в медпункте. Я на такси туда и обратно. Я очень быстро вернусь, Виталий Геннадьевич, а потом задержусь после работы и все доделаю.

Дверь пассажирского сиденья молча распахнулась передо мной, и я услышала спокойный, уверенный голос:

- Садитесь, я довезу.

Ехали молча. Виталий Геннадьевич не спрашивал меня ни о чем, казалось, он считал мое состояние и сделал все, чтобы его облегчить. Выключил кондиционер, открыл окно, включил радио Джаз. Поток воздуха, дувший прямо в глаза, саксофон, запахи осеннего города и абсолютное чувство комфорта, что мягким коконом окружило меня, вытеснили тревогу. Почти что полностью, за исключением тусклого, еле ощутимого следа.

Мой Миша. Мой маленький мальчик Миша, сегодня ты столкнулся с первой жизненной несправедливостью, и никого из взрослых не было рядом, никто тебе не помог...

Игнатов припарковал свою машину там же, где и две недели назад, и на этот раз я не теряла времени на поиск дороги, а сразу побежала в нужном направлении. Чуть поодаль раздались пружинящие мужские шаги: за мной шел Виталий Геннадьевич. Это было странно, но не смертельно. Даже наоборот, его присутствие словно добавляло мне уверенности и рядом с ним я из Янки Птахи превращалась просто в Яну. Становилась самой собой. А это сейчас было для меня необходимо.

Мы вывернули из-за угла, и впереди, в нескольких метрах от центральных ворот школы, я увидела Мишу и Олега.

- Зайка, с тобой все хорошо, не болит, давай я посмотрю? – Я кинулась целовать слегка опухшее от слез лицо сына. Нос был разбит, на руках – царапины. Он скривился, демонстрируя мальчишечью браваду. Парни плачут, но не на публике.

Порванный рюкзак и разбитая вдрызг репутация беспокоили сына больше, чем шишка на лбу. Я не успела поговорить с Мишкой, как меня окликнул Олег:

- Раньше не могла приехать?

- Я не слышала телефон, приехала, как только увидела пропущенные. Кто его так? Ты поговорил с учителем?

- Яна, ты взрослый человек, и телефон тебе был куплен, чтобы иметь возможность связаться с тобой. А если бы я не приехал? А если бы война?

- Ну, слава богу, на этот раз без войны обошлось.

- Надо поставить тебе на звонок что-нибудь матерное. Спорим, тогда ты будешь отвечать как миленькая, чтобы твои коллеги не услышали, как поет Кровосток, к примеру?

Я скривилась от его нравоучительного тона:

- Олег, меня вполне устраивает мой звонок на телефоне. Я бы ответила сразу, если бы могла. Но я не могла, понимаешь? Я весь день была занята работой.

- Ты просто королева отговорок.

- Я не хочу говорить об этом здесь и сейчас, не при Мише, - с нажимом ответила я.

- Очнись, солнце, Миша давно ушел, стоит с хреном твоим кудрявым разговаривает.

Я обернулась, и от увиденного брови мои поползли вверх, до самой макушки. Игнатов сидел на бордюре, словно ему было совсем не жаль испачкать свой черный лощеный костюм, и о чем-то оживленно болтал с Мишкой. Тот в ответ хохотал, пытаясь сдержаться и не кривить от боли моську. Храбрился перед незнакомцем.  Отсмеявшись, он недоверчиво поднял на шефа глаза, вроде бы не веря в услышанное. В.Г. сделал странные пасы руками, что-то среднее между танцем и приемом в драке, что-то плавное и очень красивое. Миша завороженно следил и повторял за ним.

- Че он вообще сюда приперся? – процедил Олег.

- Меня подвез, я его попросила, чтобы не ждать такси.

Муж хмыкнул и ответил чужим, нарочито веселым голосом:

- Знаешь, Янка, была бы ты роковухой, какой-нибудь секс-бомбой, то я бы тебя даже заревновал.