Два билета из декрета

На этом переписка за октябрь закончились. В сентябре он написал, что не сможет попасть школьное собрание и что скучает по детям – обо мне ни слова. В августе он снова задерживался,  и готовился к корпоративу. Пара пьяных сообщений. Смайл с жабой. Июль - срочная командировка. Июнь - наш отпуск перенесли на декабрь, нужно выбрать, куда полетим в рамках бюджета. Май – скинул маринад для шашлыка и спросил, где его спортивные штаны.

Я остановилась на марте, на фотографии с мимозой вместо настоящего букета. Ничего из этого не должно было меня удивить, но почему-то я едва сдерживала приступ тошноты. Голова кружилась, сердце стучало коротко и быстро. Я провела по волосам и подняла глаза к зеркалу – та женщина, что смотрела на меня, не могла принять такого отношения к себе. Она была достойна совсем иного.

Стало вдруг понятно, что нужно делать дальше. В корзину полетели остальные слова моего пустого, лишенного жизни сообщения. Хватит слов. Я кинула телефон на кровать и достала влажные салфетки, чтобы стереть красную помаду с губ.

Сейчас можно не претворяться, а попробовать сыграть свою роль без грима. Быть собой, потому что рядом должен быть человек, которому это нужно. Иначе никак.

С силой постучала в дверь с табличкой 331. Жаль только, что на этом весь запас моей уверенности закончился. Я принялась нервно теребить тонкий поясок пальто и этот знакомый жест – единственное, что выдавало во мне страх. Внешне я выглядела спокойной. Внутри же сходила с ума от ужаса, нашептывая как молитву: «Хоть бы не услышал».

В ту ночь Бог, кажется, отвернулся от меня. Он открыл тотчас. Так, словно знал, что я приду.

Виталик не успел раздеться. От привычного образа его отличало разве что отсутствие галстука и расстегнутая на три пуговицы рубашка, в вырезе которой виднелись короткие черные волосы.

Мы молча стояли друг напротив друга и ни один из нас не решался первым нарушить эту тишину. Наконец он отступил вглубь номера, пропуская меня вперед. Я тяжело выдохнула и постаралась придать лицу беззаботный вид.

- Привет, - натянутая улыбка не спасала положение.

- Яна, - его голос болезненно дрогнул, - если ты сейчас задержишься хотя бы на три секунды, то я тебя уже никуда не отпущу.

Взгляд навылет. Я уверенно шагнула в комнату. Тут пахло его парфюмом, отчего стала кружиться голова.

- Раз, - медленно начала считать, - два, три. Пожалуйста, не дай мне сегодня уйти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍***

Секунды переходили в минуты, минуты растягивались в вечность, медленно, словно кто-то свыше щелкнул пультом, поставив этот фильм на самую минимальную скорость.

Не говоря ни слова, он прошёл к бару в глубине номера, достал бутылку с янтарной жидкостью и развернулся ко мне, вопросительно приподняв брови. Я помотала головой - не за этим пришла.

Виталик удовлетворено хмыкнул, точно считав, о чем я молчала. Так и не притронувшись к алкоголю, направился в мою сторону, неспешно сокращая расстояние между нами.

Встал передо мной, так близко, что я чувствовала жар его дыхания на своей коже. Ничего не происходило: он молча прошелся по мне взглядом, раздевая меня до гола в своих фантазиях. Я видела, как черти плясали в глубине черных глаз, пока он неторопливо заправил прядь полос за ухо, коснулся пальцами моих губ, опустился к ключицам и остановился на талии. Он осторожно потянул на себя хлястик, чтобы расстегнуть ремень джинсов.

Если бы все случилось в порыве, стало бы куда легче, потому что у меня бы не оставалось времени думать. Думать было нельзя, опасно, больно.

Я схватилась за край его рубашки, мои пальцы дрожали. Попыталась расстегнуть пуговицы, но не смогла, он до боли сжал мое запястье и отвел руку в сторону. По короткому предупреждающему кивку стало понятно, здесь был главным Игнатов. Мне оставалось только смотреть и наслаждаться.

Яркий свет комнаты на несколько секунд ослепил меня, привыкшую к мрачному коридору. Я зажмурилась и потому не сразу заметила огромную, накрытую пледом кровать.

В голове стрельнула нехорошая мысль: такой номер был зарезервирован не для сна. А вспоминая, с кем изначально сюда летел Игнатов, захотелось выругаться. Но я быстро переключилась, повторяя как мантру:  Виталик привел к себе в спальню не Катю. Мое имя Яна, Я-н-а. Вторую нехорошую мысль, о том, что меня тут вообще не должно быть, что все это неправильно, я тотчас утопила в болоте эгоизма.

Кому-то наверняка нельзя, а вот мне можно. Я сама себе разрешила.

Посмотрев Виталику в глаза, решительно вытащила край блузки наружу. Пуговицы одна за другой легко щелкались под пальцами, и уже через секунду я оказалась в одном только бюстгальтере. Черное кружево плотно прилегало к груди, очерчивая ее контуры. Игнатов не отводил от меня взгляд. Он пристально наблюдал за моими руками, скользящими от шеи к талии. Когда я кинула рубашку на пол, то едва заметно улыбнулся и произнес:

- Не спеши. Я сам.