Два боя

Командующий флотом шел на головном корабле. Но управляющий централизованным огнем - на "Иоанне Златоусте", втором в линии. Командующий флотом и командующий главным оружием, артиллерией, были разделены, находясь на разных судах. Сделано было это. исходя из соображений, что второй корабль будет менее подвержен огню противника, его средства связи будут более сохранены, а артиллерист относительно спокойно сможет управлять огнем бригады. Таким образом, инициатива маневрирования была у адмирала, ведение огня — у артиллериста. Их поступки могли оказаться несогласованными; мало того, они могли противоречить друг другу[* Вот она. эта зловредная тенденция, которая имела место на русском флоте, следствие чисто артиллерийского понимания тактики морского боя! Командующий как бы отстранен от артиллерии: он - "себе", и артиллерия - "себе". Последствия такой организации не могли не сказаться в бою! (Прим, авт.)]. Наконец, сама система централизованного огня{11} предъявляла для дальнейшего маневрирования флота жесткие требования, лишающие боевую организацию основного свойства, необходимого в сражении — гибкости. В данном случае, при бое целого соединения с одним кораблем это чрезвычайно осложняло действия первого[** Главным доводом в пользу "централизованной стрельбы", культивировавшейся на Черноморском флоте, было соображение о необходимости всем кораблям сосредотачивать огонь по "Гебену". при каковом условии флот мог осуществить превосходство огня перед последним. В пользу этого стремления было пожертвовано многими другими требованиями тактики и. прежде всего, гибкостью маневрирования Насколько искусственна была организация централизованной стрельбы, насколько она мало была сообразована с боевой обстановкой показал последующий бой. Но это можно было предвидеть и раньше. (Прим. пат.).].

Схема 3. Развертывание флота из строя двух кильватерных колонн

Таким образом, походный строй линейных кораблей и организация управления ими предопределяли, во-первых, длительное развертывание, во-вторых, негибкость флота в бою. и наконец, в-третьих, возможность дезорганизации командования.

Но, помимо линейных кораблей, в составе флота были четыре дивизиона миноносцев, среди них. 1-й из новейших эскадренных миноносцев типа "Дерзкий". имевших 35-узловой ход{12} и сильное минное вооружение: это были единственные корабли, обладавшие значительным преимуществом в скорости перед "Гебеном". как раз те, которые могли взять на себя задачу поиска и преследования его, смелой атакой задержать или вынудить его на повороты и маневрирование. с целью обеспечить развертывание и артиллерийский бой в выгодных условиях собственным линейным кораблям, столь медленным в своих движениях и столь негибким в своей организации.

Линкор "Евстафий" — флагманский корабль адмирала Эбергарда

Германо-турецкий линейный крейсер "Гебен" — основной противник русского флота на Черном море

Имея миноносцы впереди, расположить их походный порядок так. чтобы они могли сразу атаковать обнаруженного противника, охватив его кольцом четырех дивизионов, или ударив с двух сторон, может быть, подорвать его. чтобы сделать потом добычей линейных сил флота и решить проблему принуждения к бою неуловимого "Гебена"; наконец, придав миноносцы дозорным крейсерам, углубить их наблюдение, чтобы заручиться лишними минутами для развертывания, - все это было в кругу доступных для командования Черноморского флота возможностей.

В действительности же таких намерений у адмирала Эбергарда не было: миноносцы шли сзади линейных кораблей, крейсера были одни.

При обнаружении противника миноносцы должны были предпринять долгое маневрирование, чтобы идти в атаку; они последними могли увидеть противника и рисковали не успеть атаковать его.

Все это мы читаем в походном порядке Черноморского флота. Я обмолвился выше, что бой продолжался всего 14 минут. Что мог флот сделать за это время, когда его исходное для развертывания положение было столь неудачным?

Здесь, как часто и при разборе других сражений, возникает вопрос о причинах, побудивших командование, в данном случае адмирала Эбергарда, поступиться столь очевидными и столь необходимыми требованиями к боевому порядку.

Причин могло быть много: недостаток угля, необходимость вернуться в Севастополь за его пополнением, рутинные нормы тактики, несоответственная подготовка, недостаточная предусмотрительность, и тому подобное.

Но над всеми этими причинами, их покрывающей и исчерпывающей, несомненно, была одна: отсутствие у командующего упорного, непоколебимого стремления к атаке, отсутствие предприимчивости и инициативы, отсутствие сильной воли к победе вообще. Этого не было у адмирала Эбергарда, не было, следовательно, и импульса, который подсказал бы ему иное решение походного порядка для флота.