Два часа до конца света (СИ)

— Да. Так вот, в одной из параллельных вселенных, где есть мой двойник, случился Цикл Сегрегации. По какой-то причине, он воспользовался положением дел, чтобы отправить мне в кабинет зеркало.

— В смысле?

— Ну, чёртова машинка же оставляет рукопись в новом мире, создавая впечатление, что кто-то действительно изменил свою жизнь к лучшему, не прилагая для этого никаких усилий. Короче, играет на простой человеческой глупости и желании жить хорошо, без особых затрат времени и средств на развитие.

Старик развёл руками:

— Старая, как мир, история.

Нежилец кивнул, демонстрируя полное согласие.

— Вот в этой рукописи и было передано прошение моего двойника о поставке зеркала.

— Обычного зеркала?

— Да. Получив этот предмет, я какое-то время не понимал, что с ним делать. А у вас лимон есть?

Архивариус порылся в ящике стола и выудил оттуда пакетик с лимонной кислотой. Нежилец смиренно принял его, намереваясь хотя бы так перебить запах плесени.

— Так вот, — заговорил он, завершив манипуляции с напитком, — я долго думал, что делать с этим зеркалом, но мне в голову не приходило ни одной мысли, которая не пришла бы ко мне за последние тридцать лет. Озарение пришло, когда я в очередной раз подумал: нахрена зеркало тому, кто не может видеть своего отражения?

Старик аж подавился.

— Что… кхе… что значит… кхар…

Размахнувшись, Нежилец ударил его по спине, стараясь приложить такую силу, чтобы не убить деда.

Прокашлявшись, Архивариус извинился, утирая выступившие от напряжения слёзы.

— Простите, — оправдывался он. — Просто переборщил с кислотой. Что значит, не видите своего отражения? Я вас вижу, значит свет от вас отталкивается. Значит и отражение…

— Тоже должно быть, — с нотками раздражения, закончил мужчина. — Это правило действует только для внешнего наблюдателя, уверенного в том, что я настоящий человек. Бытие постоянно дополняет само себя, в соответствии со всеми нуждами. Для меня, ведающего о своей природе, нет нужды даже в дыхании.

— То есть, — нервно посмеиваясь, заключил Архивариус, — вы хотите сказать, что полторы тысячи лет не видели своего лица?!

Допив чай одним большим глотком, Нежилец решительно поднялся со стула, поставив опустевший стакан перед стариком.

— Я давно забыл, как оно выглядит.

***

Зона 112, кабинет охраны, 02:00

Сняв чёрную кожаную куртку, Маргарита Шихобалова, кинула её на спинку стула. Оставшись в одном только красном платье, она напряжённо вглядывалась в мониторы, стараясь разглядеть хоть какие-то признаки Нежильца. Однако, по коридорам Зоны перемещались лишь оперативники, во главе с Могилевичем.

— Изменения есть? — Спросил Лебедев, толкаясь между сотрудниками, наводнивших кабинет охраны.

— Нет. — Ответила Маргарита, смахивая нависшую на лицо медную прядь.

В комнате стоял гвалт голосов. Сотрудники продолжали приходить, следуя указанию, полученному по системе общего оповещения. Некоторые жаловались на отсутствие возможности покинуть рабочее место, и задавали вопросы об объекте, нарушившим условия содержания, однако Лебедев и прочие сотрудники высшего звена наотрез отказывались давать комментарии.

— Я должен быть уже дома. Когда мы сможем выйти?

— Почему связь не ловит?

— Разве Смотритель не должен быть здесь?

Валентин как мог, отвечал на вопросы:

— Сохраняйте спокойствие, коллеги. Нет, мы не можем сейчас покинуть Зону. Да, она введена в состояние карантина по причине нарушения УС. Нет, это не связано с печатной машинкой, откуда вы вообще знаете об этом объекте?!

Маргарита, которой было очень сложно сосредоточиться, ругалась про себя:

«Господи, неужели нельзя было отвести под комнату охраны помещение побольше? Зато столовая, блин, у них как десять таких.»

Раз в пять-десять минут, Антон давал о себе знать:

— Есть что-нибудь на камерах?

— Что-нибудь видно?

— Объект не замечен?

И всякий раз Шихобалова отвечала:

— Нет, нету.

— Всё чисто.

— Ни малейшего признака.

Ближе к двум часам ночи, в кабинет вошёл Архивариус. Люди вокруг выглядели очень занятыми, и потому он не торопился обращаться к кому-либо. Валентин, заметивший его появление только десять минут спустя, ещё минуту пытался вспомнить, кто этот человек, и какую должность он занимает.

«Уборщик? Да нет, им нельзя находится здесь после шести вечера. Кто-то из оперативников? Смешно, Валентин, смешно. Кто-то из обслуги, вероятно. Где же я его видел?»

Перебрав в голове все варианты, он потерял терпение, и подошёл к вошедшему мужчине.

— Вы кто?

— Архивариус.

— Блин, точно!

Хлопнув себя по лбу, Лебедев вернулся к обсуждению операции с коллегами.

Архивариус же, не зная к кому обратиться, подошёл к Шихобаловой, и мягко коснулся её спины.

— Я дико извиняюсь…

— А я дико вас прощаю, — бросила Маргарита, не отрываясь от мониторов, — я занята, обратитесь к Валентину.

— Уже обратился, — произнёс старик, и поняв, что его не слышат, добавил, — козёл, этот ваш Валентин.

Он осмотрел присутствующих в комнате людей. При взгляде на их лица, в голове у него всплывали их досье. Он переводил внимание с одного сотрудника на другого, и всякий раз в голове звучало: