Два часа в благородном семействе, или о чем скрипела дверь

ДЯДЯ (стремительно вкатываетъ кресла съ бушующимъ дѣдушкою). Папаша! Невозможно! Въ двадцатомъ вѣкѣ живемъ!

ДѢДУШКА (размахиваетъ Брэмомъ). Стукнулъ! И стукнулъ! И еще стукну! Если у мужа ноги не ходятъ, такъ и — Нинонъ де-Ланкло? Дудки! Я за тобою съ Шамиля примѣчаю.

БАБУШКА. Сами-то вы сущій Шамиль и есть!

МАТЬ. Вы, милостивый государь, почтенный братецъ, на какомъ же это основаніи позволяете себѣ распускать гнусности обо мнѣ въ моемъ собственномъ домѣ?

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Поль! Поль! Заткни ей ротъ: она клевещетъ на меня, а Пьеръ вѣритъ и не хочетъ на мнѣ жениться.

ДРУГЪ ДОМА. Извините! Я отъ Поля и слышалъ.

ДЯДЯ. Что вы врете? Насчетъ Клодины вы изобрѣли.

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Ахъ! Демонъ! Поль, убей его на дуэли!

ДѢДУШКА. Что по угламъ-то жмешься? Ты подойди, проклятая, ты подойди!

БАБУШКА. Мало тебя Богъ ногами наказалъ. Чтобъ у тебя и руки-то швырючія отсохли!

ДРУГЪ ДОМА. Я ничего… Какъ честный человѣкъ, ничего… Согласитесь, было такъ естественно…

ДЯДЯ. Что? Вы находите естественнымъ для моей сестры…

МАТЬ. А ты самъ для другой сестры естественнымъ находишь?

ДЯДЯ. Я съ Мессалинами не разговариваю.

МАТЬ. Съ вами мой мужъ поговоритъ. Единственный человѣкъ, который меня понимаетъ и истинно любитъ.

СЫНОКЪ (вошелъ, къ Зоѣ). Прислуга въ коридорѣ собралась. Даже кухарка на кухнѣ дверь отворила и слушаетъ…

ЗОЯ. Мамаша застала тетю Клодю съ Пьеромъ и выходитъ изъ себя отъ ревности.

СЫНОКЪ. Этотъ Пьеръ, просто, антикварій какой-то!

ДЯДЯ. Господа! Здѣсь дѣти! Пощадите свой авторитетъ!

ДРУГЪ ДОМА. Мадонна моя!

МАТЬ. Подите къ чорту!

ДѢДУШКА. Жена да убоится своего мужа! Да!

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Похороните меня въ цвѣтахъ, какъ Офелію!

БАБУШКА. Чортъ васъ осѣдлалъ, генералъ, — прости Господи, — чортъ!

ДРУГЪ ДОМА. Лили! Я разбитъ, но черепки мои — ваши.

СЫНОКЪ. Мама, тамъ за дверью стоитъ нашъ слуга Ѳедоръ. Желаетъ что-то доложить… по поводу Надежды.

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Ахъ, безстыдство!

МАТЬ. Вамъ не нравится?

СЫНОКЪ. Войдите, Ѳедоръ.

МАТЬ. Зоя, въ свою комнату.

ЗОЯ. Мамасенька… мамасенька…

ДЯДЯ (выталкиваетъ ее). Маршъ, маршъ…

ЗОЯ (брату). Ты послѣ разскажи.

СЫНОКЪ. Сама за дверью подслушаешь.

ЗОЯ. Мнѣ главное: кто съ кѣмъ? (Уходитъ.)

ДѢДУШКА. Ну, ужъ если… ужъ если!.. берегись, Нинонъ де-Ланкло!

МАТЬ (вошедшему Ѳедору). Вы желали меня видѣть?

ѲЕДОРЪ. Извините великодушно.

МАТЬ. Я слушаю.

ѲЕДОРЪ. По той, собственно, причинѣ, что, не желая грѣха на душу… Дѣвушка… такъ называемая Надежда… что будто я осмѣлился.

МАТЬ. За то, что вы осмѣлились, она получила расчетъ, а вамъ я дѣлаю строгое замѣчаніе.

ѲЕДОРЪ. Осмѣлюсь доложить: не желая грѣха на душу, Надежда Трофимовна въ этомъ разѣ обстоятельно ни при чемъ.

ДЯДЯ. Знаемъ.

ДРУГЪ ДОМА. Знаемъ.

ДѢДУШКА. Знаемъ.

МАТЬ. Дальше.

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ (хихикаетъ). Лили желаетъ подробностей!

БАБУШКА (отводитъ мать въ сторону). Лиличка! Ангельчикъ! Нишкни! Не вороши! Дай сраму улечься.

ДЯДЯ. Я не хочу слушать.

ДРУГЪ ДОМА. Я закрою уши.

ДѢДУШКА. А я послушаю. Нѣтъ, я послушаю… Нинонъ да-Ланкло!

БАБУШКА. Лиличка! Я ли тебѣ не мать? Ты ли мнѣ не дочь? Вѣдь, не пожалѣетъ, ляпнетъ, холопская образина.

МАТЬ. Пусть боится, кого это касается.

БАБУШКА. На отчаянность идешь? Охъ, не прошибись, дѣвка!

МАТЬ. И вы?! Невыносимо!

БАБУШКА. Что же обижаешься? Ужъ если меня мой старикъ приревновалъ, такъ на твои-то цвѣтущія лѣта и Богъ велѣлъ помышлять.

МАТЬ. Клавдіи говорите, а не мнѣ!

БАБУШКА. Клавдіи?!.. Ахъ, ты дура, дура!

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Пожалуйста! Никого не глупѣе. Напротивъ.

БАБУШКА. Вѣдь, говорила старику: пожалѣй дѣвку, выдадимъ ее хоть за письмоводителя.

МАТЬ. Лопнуло мое терпѣніе. Я больше не слушаю никого.

ДРУГЪ ДОМА. Лили, умоляю: не надо! Я лучше вамъ такъ, на слово повѣрю.

МАТЬ. Нѣтъ, пора оправдать невинныхъ и обличить преступниковъ.

ДЯДЯ. Въ газеты попадемъ. Ей Богу, въ газеты попадемъ.

СЫНОКЪ. Навѣрное у сосѣдей слышно.

МАТЬ (Ѳедору). Объясните намъ, зачѣмъ вы блуждали ночью по квартирѣ.

ѲЕДОРЪ. Виноватъ… не смѣю сказать.

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Хи-хи-хи!

МАТЬ. Какъ бы велика ни была ваша вина, я обѣщаю вамъ полное прощеніе.

ДЯДЯ (къ Незамужней тетѣ). Еще бы! Сердце не камень.

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Напротивъ.

ѲЕДОРЪ. Коль скоро, барыня, вы приказываете, то моя такъ называемая обязанность, — всеконечно вамъ отвѣчать.

ДѢДУШКА. Не мямли, демонъ! Душу вытянулъ!

ѲЕДОРЪ. Не желая грѣха на душу, — извините; — по случаю вчерашняго дня простокваши въ смѣшеніи съ такъ называемымъ соленымъ огурцомъ…

ДРУГЪ ДОМА. Ну?

ДЯДЯ. Ну?

ѲЕДОРЪ. При отдаленности людскихъ службъ… Не желая грѣха на душу, осмѣлился воспользоваться господскимъ помѣщеніемъ.

(Гробовое молчаніе.)