Два чуда для Папы Мороза

- Видимо, не настолько родная, если вторую маму себе нашли... - лепечу еле слышно. Материнская ревность разгорается где-то в солнечном сплетении. Мои! Только мне они нужны.

Трель звонка заставляет меня поморщиться. Со двора доносятся автомобильные сигналы, переговоры на повышенных тонах, но слов не различить, и какой-то шум.

Мальчики без спроса вскакивают из-за стола и бегут к окну. Открываю рот, чтобы отчитать их за непослушание, но детские голоса звучат так громко, что посуда звенит.

- Ого! Папа Мороз приехал, - визжит Коля, прижимаясь щекой к стеклу. – На Льва ругается.

- Папа Мог'оз, - мчится к подоконнику Митя и подтягивается, чтобы выглянуть на улицу.

- Нам собираться? – поворачиваются ко мне оба. И сияют так, что ослепнуть можно.

На ватных ногах подплываю ближе. Прижимаю руку к груди и, затаив дыхание, впиваюсь взглядом в окно. Легкие превращаются в камень, мешая сделать вдох, а сердце бешено гоняет кровь по венам, воспламеняя меня изнутри.

В голове на повторе крутится один и тот же вопрос: «Как и зачем ОН нашел нас?»

Растерянно смотрю через покрытое снежными узорами стекло на улицу, и теряю мальчиков из поля зрения. Вздрагиваю, прихожу в себя только, когда слышу хлопок входной двери.

- Стойте! – встрепенувшись, мчусь следом.

Не успеваю даже пальто накинуть – так и выскакиваю на крыльцо в платье и домашних тапках. Ежусь от пронизывающего до костей мороза, морщусь от порывов ветра, что лупят по лицу, и обхватываю себя руками. Преодолеваю несколько ступенек – и утопаю ступнями в снегу. Тропинки чистят каждый час, но снегопад не прекращается. Вот и сейчас валит огромными хлопьями, прилипает к волосам, касается лица и сползает водой по щекам. Будто слезы.

Как же холодно.

Но мальчики тоже выскочили во двор без верхней одежды. И я безумно переживаю, что они простудятся. Насколько могу, ускоряю шаг, и пробираюсь к воротам.

Коля и Митя оказываются гораздо проворнее. Огибают Льва, что стоит, будто огромный шкаф с антресолями, и заслоняет обзор. Громила достает телефон и набирает какой-то номер.

Обхожу его сбоку и заглядываю, что происходит. Мальчики буквально бросаются на Ника. Он приседает сразу же и, игнорируя короткие рычащие угрозы охранника, обнимает их.

- Папа Мороз, заберешь нас? – говорят таким тоном, будто не спрашивают, а умоляют.

Сердце болезненно щемит. И тут же льдом обрастает. Делаю еще шаг к ним.

Я тоже хочу вернуться. Так сильно, что впиваюсь пальцами в плечи. Но Ник обманул нас всех. И, если верить Солнцеву, хотел использовать в своих целях.

Если верить…

- Вы чего неодетые? А ну марш в дом! Греться и чай горячий пить, - нехотя отстраняет их от себя Ник. И принимает суровое выражение лица.

Мгновенно между ним и мальчиками становится Лев. Оттесняет Морозова к воротам, защищая таким образом детей своего хозяина. Говорит что-то, но, так как он опять спиной ко мне оказался, я не разбираю слов - ветер уносит их. Но вижу сжатые кулаки Ника, чувствую его гнев. И это пугает.

- Коля, Митя, быстро домой, - грозно рявкаю я.

- Мама Яра, - стучат зубами от холода, и мне не по себе становится. Волнуюсь о малышах. – Нам собираться? – оглядываются на Ника. Будто в поисках защиты и поддержки.

- В дом! Живо! – вскрикиваю я обреченно.

И чувствую, как горячие слезы присоединяются к снежинкам на моих щеках – и смешиваются в тонкие ручейки.

- Лев, проследи, чтобы мальчики зашли внутрь, - киваю в сторону особняка.

Сама же пересекаюсь взглядом с Ником. Он смотрит на меня со смесью злости, напряжения и чего-то еще, неуловимого. Несмотря на мороз, мне становится жарко, щеки горят.

- Я не могу дозвониться боссу, - рапортует громила.

- В отсутствие мужа я – твой босс, - произношу надменно, ведь в душе поднимается снежный буран. – Отведи детей в дом, - выдыхаю вместе с клубками пара.

- Понял, - тушуется охранник. – Вы уже освоились и вспомнили все? - киваю. - С возвращением, Ярослава Геннадьевна, - произносит многозначительно.

Сама я глаз с Ника не свожу. Он отвлекается, переводя внимание на мальчиков. Следит, чтобы Лев не обидел их. Дожидается, пока захлопнется дверь особняка, скрывая детей в тепле и уюте.

И через пару секунд Ник хмуро и укоризненно зыркает на меня. Сканирует с головы до ног, на тапках заснеженных останавливается.

- И ты туда же, - отчитывает меня, как ребенка. Заставляет растеряться и утратить весь запал. – Ладно, пацаны головой не думают. Маленькие еще. А ты чего выскочила без одежды?

Не дожидаясь ответа, рывком скидывает с себя пальто. Мгновение – и на мои плечи опускается грубая кашемировая ткань. Надо бы отказаться от навязчивой помощи. Ведь это все ложь, игра! Но обволакивающее тепло, родной голос и подчиняющий мужской аромат сильнее гордости и здравого смысла.

- За ними выскочила, - лепечу я.

Ник оказывается напротив, практически вплотную, сжимает мои плечи руками. И создается иллюзия, что я чувствую жар его ладоней даже через плотную ткань пальто. Делаю глубокий вдох и окончательно покоряюсь знакомым ощущениям.