Два дня на даче

Я вышел на улицу. Ленка сидела в кресле недалеко от входа и смотрела в сторону пруда. Она не спала, а сидела и опять о чём-то думала. Протянув ей сигарету и зажигалку, я сел в кресло рядом.

– О чём задумалась?

– Надоело так жить, – Ленка глубоко затянулась.

– Как?

– Без любви, – она выпустила клуб дыма и снова глубоко затянулась.

– Денис тебя любит.

Она хрипло засмеялась, затем резко оборвала себя и с некоторым сожалением выдохнула: «Я его не люблю».

– И что тогда? Наверное, надо найти человека, которого полюбишь ты, а он полюбит тебя.

– Не знаю, я уже не надеюсь встретить такого человека, – от свежего воздуха ей немного полегчало, она начала слушать, и разговаривать в режиме диалога. – Понимаешь, Кирилл, мне нужен надёжный мужик, который сказал и сделал. Я не люблю восточных всяких мужиков, они всегда трепятся, обещают, а слова не держат. Русские мужики на самом деле тоже все такие.

– Так какие мужики тебе нравятся?

– Евреи и немцы.

– Однако… – с усмешкой произнес я.

– Зря смеёшься. Евреи – замечательные мужья и отцы, они ради семьи сделают всё, что угодно.

– Тогда итальянцы, наверное, тоже для тебя подходят, мафия, семья?

– Макаронники тоже трепятся, а не делают. Нет, немцы и евреи, причем евреи предпочтительнее. Знаешь, чего не хватает нашим мужикам?

– Не знаю, по мне так всё при мне, и Свету мою тоже всё устраивает.

– Это тебе только так кажется, на самом деле вам всем не хватает взрослости и ответственности. Вы все инфантилы, дети. Понятно?

– Не соглашусь, я ответственный и не инфантильный. В семье я принимаю решения и сам за них отвечаю. Я знаю, куда и зачем иду.

– "Я, я", яколо какой-то. Все уже с тобой ясно. Судя по Светке, её все устраивает. Я про других, не про тебя, – устало пояснила Ленка и опять глубоко затянулась.

– Но я вот чего не понимаю, не первый у нас с тобой разговор, и тогда я тебе задавал этот вопрос: не с неба же мы к вам падаем, нас растят и воспитывают наши мамы, которые живут здесь и сейчас, другими словами вы сами же нас воспитали такими и предъявляете нам претензии.

– Я тебя не воспитывала, – Ленка с иронией, какую ей только удалось сейчас изобразить, посмотрела на меня. Получилось с перебором.

– Ну дак и не про меня речь, мы же определились, что я вроде бы не бракованный получился.

– Короче, чё ты ко мне прицепился? Я тебе сказала, что хочу замуж за еврея и нах.. отсюда уехать, надоели вы мне все, инфантилы, страна эта грёбаная зае....а! Понятно? Воры кругом, алкоголики и наркоманы. Я сама уже тут с вами от такой жизни спиваюсь, придурки чёртовы. Ты думаешь я работать не умею? Умею, ещё как умею, только я давно уже поняла, что… как там песенка из мультика…? Киря, помоги вспомнить, – и она начала что-то неразборчиво напевать, дирижируя при этом дымящимся окурком. – Блин, мультик про зелёного крокодила, чебурашку, а там противная старуха как её… Блин, забыла, из головы вылетело. Дети мои уже наши советские мультики не смотрят, – с сожалением констатировала она.

– Шапокляк.

– Точно, молодец, Киря! – она щёлкнула пальцами. – Чего она пела, что она там плохая, напомни.

– "Хорошими делами прославиться нельзя". Эта что ли?

– Точно, молодец, Киря. Я тебя люблю. Да, хорошими делами прославиться нельзя. Так вот, я давно поняла, что в Рашке заработать деньги честным путём нельзя. Надо воровать, обманывать и предавать.

– Я не согласен, я не ворую и не предаю.

– Дак ты и не зарабатываешь. Сколько ты нажил добра? Квартирка где-то в дремучем спальном районе, одна машина на семью, при этом не самая хорошая. Дача есть?

– Дача есть, но в кредит.

– По нынешним временам, это всё равно, что ничего, – констатировала Ленка, как будто огласила окончательный приговор. А машина-квартира не в кредит?

– Нет. За машину расплатились вот недавно.

– Понятно всё с тобой, Киря, жизнь твоя скучна и однообразна. Живёшь на одну зарплату и наживаешь добра потихоньку. Ну, если Светке такая жизнь нравится, то конечно… А, я же забыла, – она повернулась ко мне и, положив руку на мою, с придыханием сказала: – ты у нас теперь главный инженер целого завода. Теперь-то тебе воровать придется по-любому. Или, если ты полный придурок, только прикрывать чужое воровство своей задницей.