Два друга

Еще не умолкло эхо от последнего выстрела, а по лесу уже плывут торжественные звуки охотничьего рога. Загонщики дают сигнал отбоя.

Один из загонщиков спешит ко мне, и я, переживая радость удачи кричу, что дошли три зверя. Но, к удивлению и досаде первого, казалось, наповал убитого волка на месте не оказалось. Очевидно, хищник, оправившись от контузии, незаметно ушел под флаги, а, наблюдая за «лазом» других зверей, я не обращал внимания на первого.

Красным пожаром спряталось за лесом солнце. Постепенно наступали сумерки, мои товарищи спешили собрать флаги, собрать в одно место убитых волков. Их оказалось четыре и среди молодых — матерая самка, подруга вожака.

Пользуясь светом, мы с загонщиком спешим по следу беглеца. Он идет тяжело, хромая на одну ногу, но иногда напрягая усилие переходит на рысь, потом усталый садится на снег, оставляя на нем капли крови и после короткой передышки опять спешит уйти…

След зверя вел через поле, потом шел по дну оврага и уходил в лес. Становилось темно, и дальнейшее преследование зараненного хищника мы прекращаем до следующего дня. Ночью задул сумрачный, северный ветер. Он нагнал тучи, и повалили мохнатые хлопья снега. Дальнейшие поиски зверя оказались напрасными.

Потеряв стаю и свою подругу, матерый пират перекочевал в необитаемые лесные трущобы. Всю зиму одиноко скитался. Раненая нога долго болела и длительные переходы по глубокому снегу были невозможными. Волк часто голодал, и лишь перед весной ему удалось задрать стельную лосиху. Ведь в эту пору образовавшийся на снегу наст хорошо выдерживает волка, а под тяжестью большого животного он рушится. Причем острые кромки наста до крови режут ноги лося. Этим и пользуются коварные хищники. Они подолгу преследуют свою жертву и, когда израненные ноги подкашиваются, и лось теряет силы — тут ему и смерть. Так было и на этот раз.

Теперь для хромого настал праздник. Дважды с наступлением сумерек к мясу приходила непрошенная гостья — лисица. Но хозяин оказался настолько негостеприимным, что рыжая хитрюга еле унесла ноги. А вот старому прожорливому ворону повезло. Он прилетел днем, когда волк спал и насытившись, бесшумно улетел.

Весна пришла рано. Быстро сошел снег. Вскрылись реки, всюду пробуждалась жизнь. С утра и до ночи не умолкал птичий гомон. А лес все шире и шире распахивал свою зеленую шубу. Это настала лучшая пора года. В это время хромой бродяга рыскал по округе. Он добывал зайцев, резал только что народившихся лосят, а иногда появлялся в стадах. Перепугав угрожающим рычанием глупых овец, он убивал их по нескольку голов и взвалив на спину одну из жертв, уносил ее в лесные дебри. Но несмотря на сытую жизнь, одиночество мучило серого бандита. Чувство тоски особенно одолевало на заре, и тогда он заводил жуткую песню, приводя в трепет лесных обитателей. Но волчий вой причинял беспокойство и местным жителям и особенно пастухам. Они понимали, что песни эти не к добру, что жди хищника в стаде, и пастухи вооружились ружьями, надеясь порешить хромого. Но их намерения были напрасными. Хромой, как правило, подолгу караулил стадо у лесной опушки, а когда животные приближались к лесу, он с глухим рычанием нападал и моментально исчезал. Все происходило так неожиданно, что растерявшиеся пастухи не могли сразу разобраться в случившемся.

Но однажды произошло такое, что до крайности взволновало отшельника и внесло перемену в его жизнь. На вечерней заре на песню Хромого где-то далего отозвался волчий голос. В начале волк не поверил этому. Ему казалось, что пересмешник-эхо шутит над ним. И все же он еще раз пропел свою песню. Однако и на этот раз он услышал волчий отзыв. Неведомый голос звучал чистым контральто, он доходил до высоких нот и неожиданно умолкал. Хромой знал, что это голос волчицы и, терзаемый проснувшейся страстью, немедленно бросился на ее розыски.

Розовым светом разгоралась зоря, а Хромой, забыв об усталости, все спешил в сторону волчьего голоса. Временами он останавливался, напрягал слух, но всюду была тишина. Лес, еще не сбросил ночного очарования. Только некоторые ранние певуны пробовали свои голоса. Тогда Хромой, задрав морду с поразительной силой наполнял лес своим голосом. Так повторялось несколько раз, но все напрасно, и казалось, что какие-то неведомые силы издеваются над лесным отшельником. Но когда из-за крон высоких деревьев показался край золотого шара, Хромой услышал знакомый голос. Он могучим басом отозвался на этот призыв и, ломая сухие поросли, широкими махами устремился к незнакомому зверю.