Два друга

Отправляя сына к Миронычу, Виктор Васильевич рассуждал: «Вот ведь как быстро бежит время. Среди дел и забот даже не заметил, как вырос Серега». И ему вспомнилось — он возил малыша в коляске, а когда парнишка подрос, любил бывать у него в кабинете и всякий раз при появлении своего меньшого, Виктор Васильевич откладывал в сторону чертежи и развлекал парнишку всякими играми. Но особенно нравилось малышу играть в лошадь. Когда подошло время, и Сережка пошел в школу, на отца это не произвело никакого впечатления. «Ведь школа создана для ребят, — думал он, — и их путь в жизнь начинается именно с нее, школы».

Другое дело — охота. Ведь там вдали, за Волгой, Сережа может оказаться один с глазу на глаз с природой, да и с другими будет чувствовать себя равным, и почем знать, как в дальнейшем заладится у него с охотой и какая будет связь с природой?

Виктор Васильевич, несмотря на занятость, был искушенным охотником. Он глубоко понимал важность поведения человека на природе. «Ведь мир животных и растений беззащитен и полон искушения для человека, — говорил он. — Стоит дать волю низким чувствам, потерять устой души и честность, и незаметно окажешься в числе врагов нашей созидательницы. Будешь жить темным законом…»

Рассуждая так в кругу семьи, Виктор Васильевич невольно вспоминал, как он в молодые годы испытывал силу темных волнений и как появлялись такие чувства, а находившееся в руках ружье опьяняло властью и по глупой лихости он без нужды губил пернатую дичь.

Но однажды, сгибаясь под тяжестью настрелянных трофеев, повстречал пожилого охотника, истинного друга природы, и тот спокойно, без ругани и устрашения преподал жадному охотнику такой урок, что вернул ему чувство меры.

Недавно Сереже исполнилось пятнадцать лет, по на его счету был только случайно убитый чирок. Просьбы сына к отцу дать ружье, успеха не имели. Всякий раз ответ был один и тот же: «Рано, когда перейдешь в девятый класс, тогда видно будет». А пока отец доверял сыну лишь чистить ружье при возвращении с охоты.

В восьмом классе Сережа учился отлично. Экзамены сдавал на пятерки. В течение зимы по выходным прилежно посещал секцию юных охотников при обществе, членом которого состоял его отец. Зачеты в секции сдал успешно и получил документ, разрешающий ему охоту под наблюдением старших.

Теперь уже не было основания у отца отказать сыну в ружье, и Виктор Васильевич подарил Сереже старинный «зауер».

Сейчас, отправляя сына на охоту, отец напутствовал его небольшой, но вразумительной речью: «Соблюдай правила охоты. Это для охотников закон. Не будь жадным к дичи. Бей дичь только влет и в пределах выстрела. Учти, что стрельба на дальнее расстояние — бесполезная гибель птицы. А если настреляешь хлопунов, узнаю — ружье отберу».

Молодой охотник хорошо понимал наказ отца. Ведь этому же их учили в секции юннатов. Да и вообще о нарушениях не могло быть и речи. Ведь случись такое, перед Миронычем стыда не оберешься.

Поезд отправлялся в полночь, и Виктор Васильевич усадив сына и ирландского сеттера Мартина в купе, пожелал им «ни пера, ни пуха».

Набирая скорость, поезд мчал все дальше и дальше. Соседи по купе крепко спали, но Сереже не спалось. То ему представлялись будущие охоты с Миронычем, и, казалось, что все получится так, как он мечтал, как иногда видел это в мальчишеских снах. Но вдруг эти мечты обрывались и на смену вставали охотничьи сцены, вычитанные в книгах. Потом он на какое-то время чутко забылся, а когда проснулся, стлавшийся в низинах туман уже просвечивал желтым восходом. Из окна Сережа наблюдал, как рассекаемый поездом туман то взлетал вверх и исчезал, то с бешеной быстротой уходил в сторону. Вскоре показались первые лучи солнца.

Когда подходил к Ростову Великому, золотые купола и кресты соборов и церквей горели пламенем, и это сияние, как казалось Сереже, неповторимо блистало в воде старинного озера Неро. И тут ему вспомнилось, как однажды с отцом он был на этом озере на охоте по уткам и как отец учил его распознавать виды водоплавающей птицы.

Проводник прошел по коридору и строго сказал в открытую дверь купе: «Подъезжаем, молодой человек. Собирайтесь». Но собирать было нечего. Рюкзак, ружье в чехле и чемоданчик, все было под руками. И Мартин, заметив оживление в купе, оставил свое ложе под сиденьем и в любую минуту мог следовать за хозяином.

Летне-осенний сезон охоты был в разгаре, и Мироныч немедля повез своего гостя в места, полюбившиеся в молодости. Видавший виды «газик» через пару часов доставил их к крутому берегу красавицы Ухры, где впадает в нее небольшая родниковая речка Чернава. Полноводная река, минуя лесные массивы, вырывается в заливные луга и в зеленой оправе извилистой лентой уходит вдаль.

Пока устраивали место привала, алые паруса зари отпылали. Быстро стемнело и в бездонном небе засияли созвездия. А когда миновала тихая ночь и румяные краски восхода выглянули из-за леса, Мироныч разбудил Сережу и посоветовал идти в луга. А сам, сославшись на усталость, остался у костра.