Два дундука из сундука

Митёк приплыл на место прежней встречи и стал ждать. Ему не было скучно. Во-первых, его окружала своеобразная природа и необычная обстановка. А во-вторых, он размышлял. Он вообще любил думать. Может, поэтому у него и получались хорошие книги. Он даже как-то сказал папе, что хорошую книгу написать гораздо легче, чем плохую. А папа ответил еще сложнее: хорошую книгу написать легче, чем не написать плохую. И они посмеялись, довольные друг другом.

Митёк посмотрел на часы и проворчал:

– Пора бы. Можно подумать, что они мне больше нужны, чем я им.

Он развалился в лодке, задрал ноги на борт и закурил трубку. Над лодкой стали вспухать и растворяться белые клубки дыма.

– Чертовски хочется побыть героем, – мечтательно проговорил Митёк. – Хоть немного. Хоть разок…

Мысли его прервал стук двигателя. Из-за ржавого буксира показалась «Амелия». Митёк привстал, вглядываясь.

На носовой палубе, широко расставив ноги, скалился, щурясь на солнце, Зубастый Мен. Рядом с ним с ружьем в руках маялся Толстяк Веня. За штурвалом стоял здоровенный парень в камуфляже – видимо, тот самый охранник и рулевой Юрик. А вот женщины, похожей на бабу, не было видно.

«Она, наверное, готовит завтрак, – подумал Митёк. – Но они его не съедят».

Катер замедлил ход.

– Вы прибыли досрочно, – похвалил Зубастый Митька. – Деньги с вами?

– Дурацкий вопрос. – Митёк вынул трубку изо рта и сунул ее в нагрудный карман. – Разве они поместились бы в такой лодочке?

– А где они? – нетерпеливо спросил Зубастый.

– Они в банке, – ответил Митёк.

– Не понял!

– Неудивительно, – хладнокровно признался Митёк. – Природа, к сожалению, не каждого наделяет умом.

– Ты на что намекаешь? – разозлился Зубастый. – Где деньги?

– Я же писатель, – возмутился Митёк, – я никогда не повторяюсь. Но для вас сделаю исключение, учитывая вашу тупость: деньги в банке.

– Ах ты!.. – Зубастый обернулся к рулевому: – Тарань его! А потом взорвем яхту. Вместе с заложником.

– «Это вряд ли, – сказал бы товарищ Сухов. – А скорее – наоборот». – И Митёк швырнул гранату.

Грохнуло, сверкнуло. Рядом с катером поднялся столб воды.

Веня вздрогнул и выронил за борт ружье. У Зубастого тоже что-то вылетело и булькнуло в воду. Зубы, как мы потом узнали. Искусственные. Которые ему были велики.

– Шкорее! – заорал он. – Раждавить его!

А Митёк уже вовсю работал веслами. Катер дрогнул и, набирая скорость, пошел за ним вдогон.

Расстояние между лодочкой и катером быстро сокращалось.

«Где же они? – подумал Митёк о своем боевом отряде. – Я очень хочу побыть героем. Но мне совсем не хочется побыть утопленником».

Катер злорадно настигал. Сейчас он ударит резиновую лодчонку в корму, она пшикнет и исчезнет в темных водах затона. Совсем как матрасы речной шпаны.

Но тут вдруг – откуда ни возьмись – вылетела яхта и стремительно пошла наперерез «Амелии».

На носу яхты убедительно раскорячился на трех ногах черный пулемет. Рядом с пулеметчиком виднелась маленькая фигурка в зеленой каске и с автоматом в руках. А из рулевой рубки высовывался бывший заложник. Одной рукой он держал штурвал, а другой рукой тоже наводил на катер автомат.

Яхта свирепо взвыла сиреной, и едва она смолкла, с палубы грозно ударил пулемет.

– Шворачивай! – завопил Зубастый… то есть беззубый, своему рулевому. – Жашнул, шкотина?

Но «шкотина не жашнул». Похоже, он как раз проснулся. И долго не думал. Бросил штурвал и прыгнул за борт. Мастерским кролем доплыл до баржи, классным прыжком на нее взобрался – и был таков.

Катер, потеряв управление, пошел по дуге. И врезался в борт железного буксира.

– На абордаж! – завопил Егоркин, размахивая автоматом.

И мы открыли по катеру шквальный огонь.

– Ждаемша! – крикнул изо всей мочи Беззубый и поднял руки.

– Прекратить огонь! – скомандовал, подплывая, Митёк. – Швартоваться к «Амелии».

Капитан Егоркин аккуратно подошел к катеру и стал рядом с ним борт в борт.

И тут с воплем «Крокодилы не сдаются!» из рубки «Амелии» вылетела разъяренная женщина с пистолетом в руке. С настоящим пистолетом.

Она направила его на нашего капитана и визгливо приказала:

– За борт! Все за борт! Освободить яхту!

Мы замерли.

Но тут в воздухе что-то резко свистнуло, что-то коротко блеснуло в солнечных лучах. И что-то с силой влепилось этой ведьме в лоб. Она взмахнула руками, выронила пистолет и плюхнулась за борт. С огромными брызгами. Будто с дерева сорвался в воду громадный крокодил.

Алешка опустил рогатку и сказал:

– Это тебе для коллекции.

– Ты что натворил? – испугался Митёк. – Женщине! В лоб!

– Подумаешь. – Алешка пожал плечами. – Не помрет. Это пивная пробка. В коллекцию.

Митёк остолбенело уставился на него:

– А при чем здесь коллекция?

– Так это же не женщина, – объяснил ему, как ребенку, Алешка. – И не баба. Это настоящий Каркадил. Сейчас увидите.

Послышался всплеск, и за ним отчаянный вопль. Из воды вынырнуло страшное чудовище. Вытаращенные глаза, оскаленный в крике рот и какая-то комковатая гадость на голове. Эта гадость оказалась мокрым и грязным париком.

Когда чудовище отбросило его со лба, обнажилась под ним маленькая лысая головка.